Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Для возбуждения классовой ненависти фашисты используют непонимание малограмотными слоями населения практического смысла и политического значения противоречий, возникающих в обществе между различными социальными группами.  Место этих противоречий, которые играют роль естественного двигателя социального прогресса, у одних фашистов занимает примитивная марксистская идея о вечной ненависти пролетариата к буржуазии, эксплуатируемых к эксплуатирующим, у других видов фашизма – идеи единства на какой-либо основе (национализм, религия и прочее), независимо от социальных различий. Из двигателя прогресса, эта идея вечной ненависти у левого фашизма становится топливом для будущих революций и народных бунтов, оправданием массовых репрессий. Правый фашизм пытается нивелировать значение социальных противоречий путём их простого отрицания с одновременной консолидацией общества на основе идей солидаризма, корпоративизма, национального или религиозного единства и им подобных.

Одни люди, признавая наличие классовых противоречий, описанных в трудах классиков марксизма и мирясь с фактом существования этих противоречий, сами желают занять место эксплуататоров, считают благом экономическую и личную свободу, позволяющую осуществить свою мечту перейти в другой социальный класс. Другие, принимая неизбежность классовых противоречий, стараются мирными политическими методами добиться для себя и других социальных гарантий и повышения оплаты труда, уважительного отношения ко всем низшим социальным классам и равенства всех перед законом. А третьи попросту не задумываются о том, что их труд используется для обогащения других людей, не участвовавших в создании полезного продукта, а получающим прибыль от удачного размещения капитала.

В любой стране всегда присутствует небольшая категория граждан, которые люто ненавидят любой капиталистический порядок распределения материальных благ и ещё больше ненавидят своих «угнетателей». Они считают, что всё богатство капиталистов состоит целиком из украденного у трудящихся, причём украденного несправедливым, подлым, но законным способом.  Для люмпена, обработанного фашистской пропагандой, слово «капиталист» становится синонимом слова «вор». После прихода фашистов к власти, люмпены, очень быстро показывают свою звериную натуру и примитивное мышление. Те, у кого не хватает способностей и трудолюбия, чтобы самому чего-то добиться, обычно хватает наглости, чтобы при условии безнаказанности, отнять что-то у более успешного и даже убить его, руководствуясь своим «классовым самосознанием».

Фашисты огульно обвиняют всех либералов в склонности к коррупции и безосновательно критикуют их либеральные экономические идеи, называя эти идеи «воровскими», ссылаясь на то, что сам по себе капиталистический строй, основанный на частной собственности и стремлении к увеличению капитала, к получению максимальной прибыли, неизбежно порождает в любом государственном аппарате коррупцию.

На самом деле, такое явление, как коррупция мало зависит от политического режима. История знает многочисленные примеры демократических государств, как с высоким уровнем коррупции, так и с низким. То же самое можно сказать об авторитарных, тоталитарных режимах. Обвинять же людей в склонности к мздоимству только на основе их политических убеждений, по меньшей мере, глупо. Если человек нечестен и способен за материальное вознаграждение совершить в чьих-то личных интересах должностной проступок или государственное преступление, то не имеет никакого значения, демократ ли он, консерватор, либерал или фашист. Нет никаких научных доказательств, что на личностные качества такого рода могут как-то влиять политические убеждения человека.

Сама по себе коррупция, как известно, есть в любом государстве, можно рассуждать лишь о распространённости этого явления и его масштабности. В странах, где имеются работоспособные механизмы, препятствующие коррупции, и отсутствует исторически сложившееся терпимое отношение в обществе к этому уродливому явлению, коррупция, вероятно, будет значительно ниже, чем если бы не было сдерживающих факторов и общество относилось к наличию коррупции безразлично, как к неизбежности. Следует отметить, что возможностей для коррупции в авторитарных и тоталитарных государствах неизмеримо больше и опасность возникновения коррупции выше, вследствие высокой централизации власти и возникающих вследствие этой централизации особенностей принятия управленческих решений на всех уровнях.

Создание образа внутреннего врага служит в большей степени для подавления сопротивления граждан фашистскому режиму, искоренению инакомыслия внутри страны, в отличие от образа внешнего врага, который нужен фашистскому государству в основном лишь для первичной консолидации общества вокруг фашистской партии и вождя.