Читаем Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки. полностью

При решении задачи создания образа внутреннего врага пропагандистам необходимо выделить в качестве цели конкретную общественно значимую категорию. Сложно обосновать угрозу, исходящую от национальной шахматной федерации или клуба любителей кактусов, намного проще пугать обывателя заговором банкиров, мусульман или евреев. Социальные, религиозные и национальные меньшинства — удобные объекты для нападок фашистов в их пропаганде ненависти. На самом деле, этими категориями фашисты редко ограничиваются, просто это самые явные цели. На отношениях фашистов к этим группам можно более наглядно увидеть человеконенавистническую сущность любого фашизма.

Фашисты способны успешно (с прогнозируемо положительным для них результатом) культивировать ненависть большинства к меньшинству внутри страны лишь при наличии некоторых условий:

Тех, на кого направлена ненависть, должно быть намного меньше. В разы, в десятки или даже в сотни раз меньше, чтобы не возникло серьёзного вооружённого противостояния и гражданской войны.

Между ними и большинством объективно должны иметься какие-либо серьёзные противоречия, а лучше тлеющие долгие годы конфликты на расовой, религиозной, исторической почве (например, обида за былое унижение или военное поражение), вследствие экономического доминирования этой группы или нерешённых спорных экономических вопросов (крестьянский, земельный вопрос и пр.). Иначе пропагандистам сделать из этого меньшинства врагов будет чрезвычайно сложно.

Внезапное резкое и бесконтрольное изменение социального поведения людей, сопровождаемое бунтами, погромами и прочими проявлениями народной стихии, вызванное неумелым использованием фашистскими пропагандистами образа внутреннего врага, может повлечь ослабление или даже распад социальных общностей, уничтожение общественных институтов, а массовые беспорядки могут привести к развалу государства. Поэтому использование в пропаганде методов манипуляции массовым сознанием при помощи образа внутреннего врага, должно происходить как можно более изощрённее. Эти методы нагнетания ненависти не должны вызывать панику среди населения и приводить к серьёзным беспорядкам. Лучше медленно нарастающее горение, а не взрыв.

Сначала осуждение на словах, потом митинги, далее следует остракизм, а уже потом контролируемые фашистами погромы. При сильном накале ненависти, для фашистов всегда предпочтительнее локальные погромы и безнаказанные убийства, вместо масштабных уличных боёв гражданской войны.

Пропаганда должна осуществляться с постепенным повышением градуса ненависти в обществе, так проще фашистам контролировать ситуацию и достичь своих целей. Говорят, если раков кинуть в кипящую воду, то они попытаются спастись, а если воду нагревать постепенно, то раки сварятся, так и не поняв происходящего. Вот так постепенно фашисты, пришедшие к власти, приучают граждан своей страны к новым правилам, переходя от безобидного общественного порицания за неуважение к фашистским законам, до газовых камер и печей крематориев за неправильное строение черепа и разрез глаз.

В случае внешних врагов всё гораздо проще. Задача по конструированию образа внешнего врага упрощается из-за особенностей человеческой психики. Пропагандисты при этом эксплуатируют генетически запрограммированные в каждом человеке страх и недоверие к «чужим». Человеку в сотни раз легче поверить в козни неизвестного ему чужака, чем в злостные намерения своего знакомого, соседа или сослуживца. Намного труднее убедить человека во враждебных намерениях отдельных граждан своей страны, представителей своего же народа или расы, своих единоверцев и им подобных, чем объяснить причину враждебности других народов, правительств других государств.

По отношению к образу внешнего врага обществу намного проще сплотиться и укрепить свою идентичность в виде огромной целостной группы в масштабах целого государства, нации, расы, религиозного течения. С помощью образов именно внешнего врага, а не внутреннего, проще быстро влиять на изменение социального поведения очень больших групп людей. Тут не нужна особая осторожность, как в случае психологических манипуляций с использованием образов внутреннего врага. «Время экспозиции» в этом случае минимально, эффект достигается мгновенно. Достаточно объявить, что врагом является Океания, а другом Остазия и обработанные пропагандой граждане будут считать так, пока государственные СМИ не объявят, что, наоборот, Океания является другом, а Остазия — врагом. При умелой пропагандистской обработке большинство граждан тут же искренне изменят своё мнение. Результат целиком будет зависеть от профессионализма пропагандистов, а также от надёжности и эффективности предыдущих психологических обработок населения. Главным образом от устойчивости навязанного народным массам культового сознания. Главное научить людей безоговорочно верить,  а поменять в последствии предмет веры будет уже намного проще.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология