«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Ответ: Нет. Я знаю, что наша группа в ВУАМЛИНе есть только звеном единой контрреволюционной организации…»[809]

17 мая 1935 г. постановлением Особого совещания при НКВД СССР «за контрреволюционную троцкистскую деятельность» Коцюбинский был приговорен к 5 годам ссылки. А чуть раньше постановлением того же совещания осуждены 25 коммунистов-руководителей, которым инкриминировалось создание троцкистской организации, якобы имевшая свои группы в ВУАМЛИНе и в Госплане УССР. В октябре 1936 г. Юрия Коцюбинского снова арестовывают по обвинению в руководстве «контрреволюционной троцкистско-террористической организацией, которая готовила террористические акты над руководителями партии и советской власти». В отличие от допросов 1935 г., где Коцюбинский возражал против участия в троцкистской деятельности после 1930 г., теперь он признал себя виновным в создании, якобы по заданию Г. Л. Пятакова, троцкистского центра в Украине. Весной 1937 г. Ю. М. Коцюбинского и других участников «троцкистской организации» расстреляли.

По этому делу до 3-х лет ссылки получил заведующий плановым управлением объединения «Сталь» Б. И. Шульман. Во время его ареста в Киеве оперуполномоченный СПО УГБ НКВД УССР Я. Л. Грозный-Левчинский неожиданно узнал, что Шульман является шурином Я. В. Письменного. Грозный-Левчинский не решился произвести арест и вызвал своего начальника С. С. Брука, который впоследствии вспоминал: «Я приехал и Шульмана решили арестовать. Вопрос о связи Шульмана с Письменным на почве контрреволюционной деятельности мы не ставили перед Шульманом, поскольку о сотрудниках НКВД в те годы вообще без указаний руководства у арестованных не спрашивали» [810].

Сам Яков Письменный в это время находился в отпуске вместе с Балицким в Сочи. Получив от сестры «закодированное» сообщение о «болезни» Шульмана и поняв, в чем дело, он зашел к шефу и все ему рассказал. Балицкий объяснил, что если в Харькове, где жила сестра Письменного Анна, станет известно об аресте ее мужа, то ее исключат из партии. Так и произошло, но нарком поручил начальнику СПО УГБ УНКВД по Харьковской области М. И. Говличу добиться в Харьковском обкоме КП(б)У восстановления А. В. Письменной в партии[811]. Оперуполномоченный СПО УГБ НКВД УССР Б. И. Борисов-Коган завербовал Шульмана, и тот был выслан в Донбасс с «разведывательным заданием»[812]. Так был найден выход из щекотливой ситуации.

По постановлению ЦИК и Совнаркома СССР от 7 октября 1935 г. для работников госбезопасности вводились персональные звания: сержант государственной безопасности, младший лейтенант государственной безопасности, лейтенант государственной безопасности, старший лейтенант государственной безопасности, капитан государственной безопасности, майор государственной безопасности, старший майор государственной безопасности, комиссар государственной безопасности 3-го ранга, комиссар государственной безопасности 2-го ранга, комиссар государственной безопасности 1-го ранга.

Сравнивая персональные звания начальствующего состава ГУГБ и командного состава РККА, укажем, что при одинаковом количестве позиций (одиннадцать), они заметно расходились по сути. Первое из специальных званий начальствующего состава ГУГБ – сержант – в армейской практике дореволюционного прошлого предоставлялось военным, которые принадлежали к младшему начальствующему составу. Звания лейтенанта, старшего лейтенанта, капитана и майора государственной безопасности – ранг выше, чем соответствующие звания в РККА. Например, звание старшего майора государственной безопасности отвечало званию комдива РККА[813].

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 26 ноября 1935 г. было установлено звание генерального комиссара государственной безопасности, которое присвоили наркому внутренних дел СССР Г. Г. Ягоде. В тот же день появилось постановление «Об утверждении лиц руководящего состава Главного управления государственной безопасности НКВД Союза ССР в специальных званиях».

Комиссарами государственной безопасности 1-го ранга утвердили: заместителей наркома внутренних дел СССР Я. С. Агранова и Г. Е. Прокофьева, В. А. Балицкого и начальников Управлений НКВД: по Дальневосточному краю Т. Д. Дерибаса, по Ленинградской области – Л. М. Заковского и Московской области – С. Ф. Реденса. (5 июля 1936 г. это звание будет присвоено еще и начальнику ГУШОСДОР НКВД СССР Г. И. Благонравову.)

Комиссарами государственной безопасности 2-го ранга утвердили начальников отделов ГУГБ НКВД СССР: особого – М. И. Гая; секретно-политического – Г. А. Молчанова; экономического – Л. Г. Миронова; оперативного – К. В. Паукера; иностранного – А. А. Слуцкого; транспортного – А. М. Шанина; наркомов внутренних дел: Белоруссии – И. М. Леплевского и ЗСФСР – С. А. Гоглидзе; начальников УНКВД: по Харьковской области – К. М. Карлсона, по Казахской АССР – Л. Б. Залина, по Саратовскому краю – Р. А. Пилляра; начальника ГУРКМ НКВД СССР Л. Н. Бельского и заместителя наркома внутренних дел УССР З. Б. Кацнельсона[814].