«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Можно ли верить этим словам Генриха Люшкова? Бывший сотрудник Управления КГБ по Хабаровскому краю С. Николаев, специально занимавшийся вопросами репрессий среди дальневосточных чекистов, считает, что нет. И приводит такие аргументы: «Мы не имеем никаких материалов о преследовании маршала. Что же о заданиях, которые касаются В. А. Балицкого и А. Я. Лапина, можно сказать, что Сталин таких задач Люшкову не мог дать по очень простой причине: в конце июня 1937 года, меньше чем через двадцать дней после своего назначения начальником Управления НКВД по Дальневосточному краю, В. А. Балицкий был отозван из Хабаровска и на момент назначения Люшкова находился уже в Москве. Там же был и А. Я. Лапин, а специалисты по ведению “следствия” уже беспощадно выбивали из него признание»[1177].

Существуют две официальные даты ареста Всеволода Балицкого. Первую, 7 июля 1937 г., приводил в «Справке по архивно-следственному делу № 612517 по обвинению Балицкого В. А» от 26 апреля 1956 г. военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры СССР полковник юстиции Корюкин [1178]. Вторую, 12 июля 1937 г., указывает в «Выводе по материалам дополнительной проверки по архивно-следственному делу № 612517 по обвинению Балицкого В. А.» от 24 июня 1958 г. следователь 1-го отдела Следственного управления КГБ СССР капитан Гришин[1179].

Факты говорят все-таки о том, что Балицкий был арестован не позднее 7 июля по ордеру № 15 (без даты), подписанному Н. И. Ежовым. Немного удивляет тот факт, что между решением Пленума ЦК ВКП(б) об аресте Балицкого (25 июня) и самим арестом прошло довольно много времени. Однако обыск в служебном вагоне был проведен именно 7 июля[1180]. Пока что неизвестно, на какой станции или в каком городе СССР был арестован В. А. Балицкий. Нет также сведений, когда его привезли в Москву. Но есть основания утверждать, что случилось это не позднее 14 июля 1937 г. Именно в этот день Балицкий подал заявление на имя наркома внутренних дел СССР, где, как он писал позднее, «пытался представить себя как человека, который лишь объективно виноват в том, что невольно способствовал антисоветской деятельности врагов народа»[1181].

17 июля Всеволод Балицкий пишет новое заявление Николаю Ежову, в котором полностью отказывается от предыдущего послания, поскольку «гнусно обманул Вас. После долгого раздумья я пришел к выводу, что все равно я буду неизбежно разоблачен следствием, а поэтому я решил рассказать, как я самым гнусным образом обманывал партию и правительство, доверивших мне крупный государственный пост. Преступления мои перед страной огромны, я после многолетней честной работы очутился в стане самых худших врагов партии и народа» [1182].

Далее в заявлении признается, что является участником антисоветского троцкистско-фашистского военного заговора, руководимого Я. Б. Гамарником и его помощником М. Н. Тухачевским, в который был «вовлечен Якиром после известной обработки в конце 1935 года»[1183]. Кроме того, он, Балицкий, являлся членом «украинского центра» военного заговора вместе с И. Э. Якиром, Н. Н. Поповым, И. С. Шелехесом, Е. И. Вегером и Н. Н. Демченко. Основными целями заговорщиков было «свержение центрального руководства партией и страной вооруженным путем» или подготовка поражения Советского Союза в возможной войне с Германией, Польшей или Японией. Балицкий писал, что «работа руководимого мною Народного Комиссариата Внутренних дел УССР в своих главных оперативных направлениях была также поставленная на службу этим задачам заговора»[1184].

Участниками заговора среди военных он назвал: начальника штаба КВО комдива В. П. Бутырского, заместителя командующего войсками ХВО комкора С. А. Туровского, начальника политуправления КВО армейского комиссара 2-го ранга М. П. Амелина и его бывшего заместителя Н. О. Орлова (перед арестом – начальник политуправления Приволжского ВО), командира 7-го кавалерийского корпуса комдива П. П. Григорьева, командира 1-го кавалерийского корпуса комдива М. А. Демичева, командира и военного комиссара 17-го стрелкового корпуса комдива В. Э. Гермониуса, командира и военного комиссара 25-й Чапаевской стрелковой дивизии комбрига М. О. Зюка, командира и военного комиссара Летичевского укрепленного района Ю. В. Саблина.

Участниками заговора среди сотрудников своего бывшего наркомата, по утверждению Балицкого, были В. Т. Иванов, Н. С. Бачинский, С. С. Мазо, А. Б. Розанов, М. К. Александровский, Я. В. Письменный. Он также поручил Бачинскому завербовать Шарова, но выполнил ли начальник украинской милиции это задание, не знает. Заявление заканчивалось словами: «Я, несомненно, не вспомнил, а потому и не назвал всех известных мне участников заговора. На следствии я приложу все старания к тому, чтобы с максимальной полнотой вскрыть всю нашу преступную деятельность и всех заговорщиков»[1185]. 21 июля М. П. Фриновский направил это заявление И. В. Сталину, который ознакомившись с документом, оставил на его первом листе надпись «Обсудить с Ежовым» [1186].