«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Чечерский отличился тем, что «подтвердил показаниями обвиняемого инж[енера] Завадского наличие вредительской работы в Донецко-Грушевском рудоуправлении, в частности доказал умышленное затопление и завал специалистами-вредителями шахта “Пролетарская”. Тов. Чечерский разработал и выявил связи организации с польским консульством в Харькове и польским консульством в Москве, провел колоссальную работу по детальному установлению финансирования организации закордонными источниками. Благодаря признанию обвиняемого Бояринова, допрошенного тов. Чечерским, стало известно о так назыв[аемом] “Крымском совещании” контрреволюционной организации, состоявшемся в Ялте в 1926 г.»[430].

Казбек-Каплан в 1928 г. провел основное следствие по делу контрреволюционной организации в Южно-Рудном тресте: «Благодаря блестящим следственным способностям тов. Казбека и колоссальной работе, проведенной им, организация, насчитывающая 46 видных специалистов треста и рудников, была в короткий период полностью выявлена и обезврежена»[431].

9 февраля 1928 г. заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода доложил председателю Совнаркома СССР А. И. Рыкову о раскрытии мощной контрреволюционной организации, действующей в течение нескольких лет в шахтоуправлениях Шахтинского района Северо-Кавказского края и в харьковском «Донугле»[432]. В мае 1928 г. В. А. Балицкий информировал Политбюро ЦК КП(б)У об арестах «шахтинцев» в Донбассе[433]. А 18 мая 1928 г. специальное присутствие Верховного суда СССР под председательством ректора Московского государственного университета А. Я. Вышинского открыло судебные заседания в московском колонном зале Дома Союзов. Заседания по «Шахтинскому делу» продолжались 41 день. 44 человека были приговорены к различным срокам заключения, 5 человек – расстреляны. Шахтинский процесс послужил образцом для других открытых политических процессов[434].

Тем не менее 11 января 1929 г. Президиум ЦИК СССР отклонил предложение о награждении Е. Г. Евдокимова, В. А. Балицкого и других за расследование «Шахтинского дела»[435]. Ждать наград чекистам пришлось больше года. Может быть из-за того, что на открытом процессе не все прошло так «гладко», как планировали его организаторы. Например, несмотря на проведенную следователями подготовку, 23 из 53 обвиняемых отказались признать себя виновными, 10 признали свою вину лишь частично.

И все же 3 апреля 1930 г. Е. Г. Евдокимов (назначенный к тому времени начальником Секретно-оперативного управления ОГПУ СССР) и В. А. Балицкий свои ордена Красного Знамени получили. Вместе с ними были награждены сотрудники Экономического управления ГПУ УССР: начальник управления И. М. Блат, его заместитель С. С. Мазо и оперуполномоченный Л. С. Арров. Ф. М. Чечерский, который тоже представлялся председателем ГПУ УССР к высшей правительственной награде, «удовлетворился» знаком почетного работника ВЧК-ГПУ (V).

Суд над «шахтинцами» стал прологом борьбы с «вредителями» по всей стране. В июне 1928 г. Балицкий отчитывается на заседании Политбюро ЦК КП(б)У об «очищении аппарата Днепростроя»[436]. Вскоре он подписывает обвинительное заключение в деле о вредителях в «Югстали» [437] и делает на закрытом заседании Политбюро ЦК КП(б)У сообщение «О политическом положении страны»[438].

Итак, Всеволод Балицкий последовательно проводит линию на поиск «вражеских элементов» среди представителей технической интеллигенции. Об этом, в частности, ярко свидетельствовали подписанные им и присланные в ЦК КП(б)У 25 марта 1929 г. «Сведения о настроениях технической интеллигенции». В них подчеркивалось «лицемерие и двурушничество, выявившиеся в официальном выражении своего полного и абсолютного доверия партии и власти при одновременном ироническом отношении и злостном высмеивании в своем кругу основных политических и хозяйственных мероприятий правительства…»[439]. Интересно, что в упомянутом документе нашло отражение отношение технической интеллигенции к «Шахтинскому процессу». Он оценивался как «продукт творчества ГПУ с целью оправдания всех неудач хозяйственной политики, которую проводит партия»[440].

Не забывали шеф ГПУ и его подчиненные и о «националистических контрреволюционных организациях». К их участникам относили, прежде всего, представителей старой национальной интеллигенции. Самый одиозный и самый известный пример – фабрикация дела «Союза освобождения Украины» («СВУ») и подготовка открытого политического процесса в этом деле.