Гильза с личной запиской

Через несколько дней на главной улице поселенческой деревни зарокотал мотор уазика, за рулем которого сидел начальник здешней заставы (точнее, отделения) капитан Ханин, лично, рядом с ним находился зам, тоже лично, – Фарид Хайбрахманов, спокойный, невысокий старлей, невозмутимо покуривающий сигарету – дымом себе в рукав.

Глаз у Фарида был цепкий, он умел все засекать не только глазами, но и затылком, кончиками пальцев, хребтом своим, при случае мог услышать то, чего не слышали другие… Прирожденный был пограничник. Мог стрелять из чего угодно и поражать цель. Мог приспособить под это дело чернильницу, полый костыль, бутылку, кусок велосипедной рамы, – что у него под рукой оказывалось, из того он и стрелял.

Жилой, облюбованный людьми дом из трех десятков пустующих, нежилых, можно было определить сразу: и по внешнему виду, и по кудрявому мирному дыму, вьющемуся из трубы: ночи были холодными, в ведрах уже замерзала вода, и Микулин, решив, что без надежного тепла можно простудиться, проявил командирскую волю и приказал протопить печи в двух домах.

Когда Жигунов заартачился – ему не хотелось колоть дрова, Микулин молча показал ему кулак. Жигунов быстро сделал из этого вывод, проворно шлепнул друг о дружку пятками стоптанных тапок и приложил руку к виску.

– К пустой-то голове… – Микулин иронично хмыкнул. – Эх, деревня!

Жигунов поспешно накрыл темя второй рукой – изобразил, так сказать, головной убор.

– На будущей неделе будем колоть дрова на всю зиму, чтобы потом не мучиться… Понял, Серега?

– Кому Серега, а кому Сергей Николаевич, – привычно выдал Жигунов присказку, которой часто пользовался, сделал это машинально. Микулин хмыкнул еще раз и покосился на него.

– Будешь старшим на этом участке работы, понял? – сказал ему Микулин. – Должность твоя будет называться «главный энергетик».

– Ага, – Жигунов тоже хмыкнул (ладился под командира), – наконец-то произошла сбыча мечт.

– Сбыча мечт… Неплохо сказано. Где взял.

– Там, – Жигунов показал пальцем в небо.

Ханин заглушил мотор и выпрыгнул из машины. Изгородь, сколоченная вокруг заселенного дома, светлела новыми, еще не покрашенными планками. Молодцы старики – приехали сюда не просто рыбу половить и поесть лесной голубики с костяникой, – обустроиться решили серьезно. Основательные деды!

– Эй, хозяева! – выкрикнул Ханин. – Где вы? Встречайте гостей!

На веранде показался Микулин.

– О це да! – воскликнул он обрадованно. – Действительно дорогие гости! Как же это мы вас проворонили.

– А мы как те разведчики – не видно нас, не слышно и ничем не пахнем, даже одеколоном… Собака нас не берет. – Ханин засмеялся, повел рукой в сторону своего спутника: – С Фаридом вы знакомы?

– Так точно. Даже в районной чайхане как-то вместе пирожки ели.

– Мир тесен, – сказал Ханин.

– Пообедаете с нами? – предложил Микулин. – Никаноровской яичницы попробуете. Мы для таких случаев даже сковороду специальную купили, большую, чтобы еды всем хватило. Сковорода – метр двадцать сантиметров в диаметре.

– Это сколько же яиц надо расколоть, чтобы сковорода хотя бы на немного заполнилась?

– Шестьдесят четыре.

– Спасибо, но времени не то, чтобы на обед, даже на чай нет. Мы к вам не пустые прикатили – с гостинцем.

– Но хотя бы по чашке кофе давайте выпьем.

– В следующий раз на полдня приедем, ладно? Фарид, доставай гостинец.

– Один не осилю, товарищ капитан!

– Не надо одному, я тебе помогу. – Ханин развернулся, ухватился за край эмалированного таза, стоявшего в «товарном отделении» уазика.

Кряхтя, вдвоем вытащили таз из машины, поставили на землю.

– Ну, отцы-командиры, говорите, куда нести подарок?

В тазу громоздился большой кусок рыбы, по первой прикидке, внешней, – не менее семидесяти или даже восьмидесяти килограммов. Микулин невольно присвистнул.

– Никак рыба-калуга напала на заставу?

– Так точно! Главное было – отбиться от нее. Вот мы и отбились. Вполне геройски… В результате обзавелись трофеем.

Калугу, как толстое бревно, на заставе пилили двуручной пилой, иначе было не справиться, пила всегда оставляет след, отличимый от следа топора…

Втроем втащили таз в дом, поставили на пол. Микулин еще раз присвистнул и озабоченно почесал затылок.

– А ведь подарок придется везти в райцентр, определять на маслобойне в холодильную камеру, иначе трофей погибнет.

– Не надо никуда везти. – Ханин переглянулся с замом, словно бы уже переговорил с ним, как сохранить кусок калуги, которую надо есть всей компанией как минимум месяц; возможно, они даже поспорили, зайдет разговор об этом или нет, и сейчас вот один из них выиграл, – мы вам ящик со льдом прихватили, сунете в подпол вместе с рыбой – все будет в порядке. А через две недели уже ожидается минусовая температура.

– Калуга-то как попала на заставу, товарищ капитан? – не преминул спросить Микулин.

– Да китайцы наехали на нее большим катером, искалечили винтом, а потом, завидев нас, смылись. В общем, китайцам достался Китай, а нам Россия и крупная калуга.

– Икры не было?