Гимн шпане

Разговор прервался, поскольку вернулись наши дамы; посмотрите, что мы купили, — на Мари-Пьер было совершенно прозрачное платье, на Патрисии такое же, только вариант мини. Я не собирался уточнять, что значит «в плане траха», прошло достаточно времени, и я прекрасно понимал, что он имел в виду, но наш разговор послужил своего рода катализатором, потому что я вдруг стал видеть эротический подтекст в любой мелочи; Патрисия нашла в шкафу в прихожей подборку «Уньон» [51], видать, хозяева квартиры были не прочь поразвлечься, и мы пошли на пляж, прихватив чтиво — каждый на свой вкус, периодически кто-то просил: дай-ка мне твой номер, я его не читал, а уж рубрика «Письма читателей» превзошла все ожидания, истории были, как на подбор, занимательные, чтобы не сказать возбуждающие, а временами откровенно скабрезные, почти невероятные, про секс вдвоем, втроем, наконец, групповой, с животными, с дельфином, одну телку по весне в Булонском лесу оттрахали двадцать семь сумасшедших, разумеется, в задницу, Бруно авторитетно заявил: это же «Уньон», тут не бывает «уток», все чистая правда, теперь только про это и пишут, про всякие сексуальные отклонения и фантазии, — он умел убедить собеседника, — ты можешь не верить, но многим женщинам лижут их собаки, это в порядке вещей… после такой массированной атаки — его сальных историй, голых людей, слонявшихся повсюду, писем озабоченных читателей — я впал в полубезумное состояние, Мари-Пьер спала, ее месячные еще не кончились, но завтра уже будет можно, а пора я мастурбировал — раз, другой, о-ооо, стонала Патрисия за перегородкой, я сожалел, что отклонил предложение Бруно, но, памятуя о множестве авторитетных статей, в которых это занятие называлось научным термином «свинг», я решил, что так просто не сдамся, слово «свинг» ассоциировалось у меня с цунами, к тому же я с самого начала заметил, как он облизывается на Мари-Пьер, — ну уж нет, ему ничего не светит. Ночью мне снились сплошные кошмары, мы с Мари-Пьер находились в огромном зале, вроде танцевального, какая-то мерзкая старуха на эстраде крутила лототрон, как на ярмарке в Троне, и каждый получал маленького плюшевого зверька, потом те, кому достались одинаковые, объединялись в пару и уходили за сцену, скрываясь за занавеской, я видел себя со стороны — потерянного и одинокого: среди редеющей толпы, меня охватила жуткая паника, я пытался подойти к себе, но безуспешно, постепенно контуры занавески стали размываться, и вот уже из-за нее раздался звериный рык, теперь мы находились в зверинце цирка, тут старуха расхохоталась, и, словно в каком-то дьявольском шоу, разом замигали тысячи огней, сверху появилась надпись «конец», я проснулся, задыхаясь, так что пришлось встать и пройтись по террасе — не надо быть Фрейдом, чтобы догадаться, о чем говорил мой сон.

— Чем занимаешься?