Гимн шпане

— Чего ты ждал? — поинтересовался мой проводник, когда мы возвращались назад. — Надо было поучаствовать.

Чуть впереди та самая женщина шла через кемпинг под руку с мужиком, которому только что отсосала, оказалось, это был ее муж, и я сказал Бруно, что, честно говоря, несколько удивлен. Он кончил ей между грудей на глазах у всех без малейшего стеснения.

Вернувшись на наше место, мы тут же рассказали об увиденном, Патрисия не выразила особого удивления, лишь заметила, что люди с толком проводят время, но Мари-Пьер была в шоке: как, совсем одна? Среди толпы сатиров, которые ее лапали? Подобная реакция меня утешила, хотя мысль о ней и Бруно продолжала причинять мне боль, а уж после нашего милого сабантуйчика прошлой ночью было ясно как день, что здесь любые фантазии могут обратиться в реальность — конечно, кто же откажется трахаться, когда приспичит, причем во всевозможных позах; но могло быть и другое объяснение: моя девушка — шлюха по натуре; и это меня совсем не радовало.

Теперь я только о них и думал, это носилось в воздухе, было в каждом жесте, самое ужасное началось, когда мы пошли купаться, я бесился, наблюдая, как он хватает Мари-Пьер за все места и «топит» в воде, но мне приходилось просто улыбаться, ибо приближалось событие, которому я не мог помешать при всем желании — он ее трахнет, причем с моего молчаливого согласия, я заранее ощущал странную смесь унижения и бессилия, но прошло еще целых два дня, прежде чем момент настал: вечером после ужина стояла удушающая жара, Бруно сообщил, что идет, купаться, Мари-Пьер пошла с ним, я сказал, что мне не хочется, лучше посижу дома, я был отрешен и спокоен, Бруно прав, в сущности все это ерунда, но стоило им удалиться, как мной овладело желание побежать вниз и помешать, однако я этого не сделал, Патрисия уже закончила засовывать тарелки в посудомоечную машину, я вышел на террасу и чуть глаза не сломал, стараясь разглядеть их силуэты там, в воде, но не смог, вдруг я услышал крик и подумал: господи, это Мари-Пьер, она не хочет, и этот гад решил ее изнасиловать, но потом увидел, что просто балуются какие-то детишки, буду через пять минут, крикнул я Патрисии и понесся вниз по ступенькам, забыв о лифте; кроме компании подростков, которые сидели и что-то обсуждали, на пляже никого не было, я заметил их через несколько шагов, они вместе выходили из воды и хохотали, Бруно взял ее за руку, и они застыли в долгом поцелуе, этот козел поцеловал ее взасос, а потом повел к забору, который ограждал часть пляжа с шезлонгами, сел, она забралась на него верхом, ох, в тот момент я почувствовал удар под дых, на меня обрушились тьма и отчаяние, и одновременно я сознавал: какого хрена, это и в самом деле не конец света; я подождал еще пять минут, как раз вчера мы говорили о ревности, насколько, мол, это глупо и старо, но все же подошел к ним: ну, как водичка? Услышав мой голос, Мари-Пьер с него слезла, и я подумал: неужели между нами все останется по-прежнему? Мы потрепались немного, так, ни о чем, и друг за другом вернулись домой, перед дверью я включил освещение, на попке Мари-Пьер застыла сперма Бруно и уже начинала засыхать, Патрисия спросила с улыбочкой, как водичка, Бруно ответил, что все сегодня прямо зациклились на этой несчастной водичке, насыпал себе дорожку кокса и включил телек; Мари-Пьер пошла в ванную, а вернувшись, свернулась клубочком в соседнем кресле; ты меня любишь? — прошептала она, я сказал «конечно» и легонько поцеловал ее в лоб, продолжая ломать голову над тем, как дал себя втянуть в эту пакость, с другой стороны, а что я мог поделать, все хотят трахаться, везде и во все времена; в фильме по телеку парня остановил полицейский, я вспомнил о том чудаке, которого мы подвозили, и словно наяву услышал его слова: мы впадаем в безумие, когда наши поступки теряют смысл, да, мы обладаем способностью называть предметы и классифицировать их по значению, но всегда ли у нас есть для этого необходимые данные, — да уж, хотел бы я понять смысл того, что произошло сегодня вечером. Идиот, сказала Патрисия в своей комнате, мне наплевать, что ты с ней трахался, но не пользоваться презервативом — это просто идиотизм.