Гипноз и преступность

И. С. Бериташвили (1964) считал, что нервным субстратом воспроизведения субъективных переживаний являются зоны окончания специфических таламических путей, берущих начало от рецепторных аппаратов, а именно 4-й слой первичных зон. Здесь преобладают звездчатые клетки с околоклеточной нервной сетью, служащие важнейшей структурной основой для интеграции возбужденных сенсорных клеток в функциональную систему восприятия. Двусторонние связи, в которые они включаются, фазу становятся очень прочными и служат структурной основой для возникновения образа того или иного объекта в определенной внешней среде. Эти звездчатые нейроны под влиянием своих собственных разрядов или при внушении в гипнозе определенных ситуаций приходят в активное состояние и начинают производить субъективные ощущения света, звука, прикосновения и т. п. Кроме того, эти клетки активируются через неспецифическую систему — ретикулярную формацию.

Звездчатые нейроны 4-го слоя расположены объединенными группами и образуют своеобразные гнезда, между которыми не находят прямых связей. Можно полагать, что функция данных нейронов — создавать и воспроизводить образы внешнего мира. Образы воспринятых объектов создаются сразу, при первом же восприятии, удерживаются длительно, нередко годами, и репродуцируются каждый раз при повторном воздействии данного объекта или соответствующей среды[128].

Более тонкие механизмы запечатления и репродукции образов и состояний (клеточный и субклеточный уровни) до сих пор остаются неясными. Если учесть количество всей информации, накапливаемой нашей памятью, то, казалось бы, в мозгу просто не хватит нейронов для ее хранения (Ф. О. Щмит, 1962). Какое-то огромнейшее число субклеточных единиц должно постоянно изменяться, для того чтобы могла быть усвоена та информация, которая реально хранится в памяти. Считается, что первичными энграммами памяти являются измененные молекулы рибонуклеиновой кислоты (РНК), синтезирующейся в нервной клетке. Вместе с тем, замечает С. Оке, трудно представить, каким образом периодическое возбуждение мембраны нейрона переходит в специфическое изменение клеточной РНК. Еще труднее понять, каким образом информация, накопленная в белках, вновь преобразуется в активность нейронов[129]. Именно несоизмеримость количества специализированных нейронов в центральной нервной системе с громадным запасом информации, которую они должны усваивать и воспроизводить в результате каких-то рекомбинационных процессов на субклеточном уровне, заставляет ученых вести поиск возможного объяснения этого парадокса.

В последнее время все большее число исследователей склонны отождествлять механизмы запечатления и воспроизведения информации в центральной нервной системе с принципами реализации голограммы (К. Прибрам, 1975; Ю. Л. Гоголицин, Ю. Д. Кропотов, 1975 и др.).

Важным моментом в понимании механизмов репродукционных процессов нервной системы следует считать то обстоятельство, что память не является единым процессом, так как пластичность нейрона многообразна[130]. Это значит, что в связи с той огромной ролью, которая принадлежит памяти в биологической жизнеспособности организма, природа предусмотрела некоторое дублирование механизмов, составляющих запоминающее устройство мозга. Следовательно, узнавание, припоминание, воображение предполагают использование некоторых или всех основных форм пластичности нервной ткани и различных способов сохранения и воспроизведения следа.

Поэтому специалистам, работающим в области интенсификации процессов припоминания, следует иметь в виду, что память, как она обычно представляется отнюдь не единый механизм, лежащий в основе процессов, позволяющих организму устанавливать связи между отдельными звеньями опыта. Тем более это должно быть справедливо по отношению к различным формам памяти, о которых шла речь в предыдущем разделе (органическая, физиологическая, двигательная, образная и вербальная формы памяти).

Простая модель формирования энграмм (запоминания), предполагающая постоянную модификацию мозговой ткани на нейронном уровне, в настоящее время получила некоторое завершение. Не имея возможности анализировать здесь подробно нейрофизиологию памяти[131], отметим лишь те особенности, которые имеют непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу.

Общепринятая модель памяти объясняет не только возможность сохранения следов, но и доступность считывания зафиксированных энграмм.