Гипотеза Дедала

История моей многострадальной родины имеет великое множество славных страниц. Мечты о том, чтобы вписать в эту книгу свое имя, захватили меня еще в школе, когда на уроках нам рассказали о таких людях, как Мартин Родригес, Бернардино Ривадавия, Хосе де Сан-Мартин, Хусто Хосе де Уркиса…

Нет, прошу, не считайте меня тщеславным человеком. Просто, будучи впечатленным тем, какую пользу отечеству принесли наши великие предки, мне стала противна сама мысль о том, чтобы посвятить себя чему-то менее значимому. Именно тогда я увлекся историей и скоро узнал, что для Аргентины победы со временем становились горше поражений.

Впрочем, так можно сказать обо всей Латинской Америке. Сначала государства боролись за независимость от европейских колонизаторов. К XIX веку суверенитета удалось добиться почти каждому, но это не принесло ни счастья, ни спокойствия. Напротив, прошло совсем немного времени, и континент охватили восстания, братоубийственные гражданские войны и перевороты.

Мы – я имею в виду латиноамериканцев настоящего и прошлого – смотрели и смотрим на север с опаской и надеждой. Сначала пример освободительных войн в США вдохновлял. Именно он помог нам завоевать независимость. Но позже соседство обернулось проблемой. Экономика гринго развивалась слишком быстро, угнаться за ней было невозможно. В результате почти все политически суверенные страны попали в зависимость экономическую, поскольку их скромное благосостояние зиждилось на предприятиях американской промышленности, размещенных на нашей земле. В результате, так и не отведав разрекламированный ими вкус «успеха» и «свободы», мы полной грудью вдохнули едкий дым Великой депрессии.

Наши люди вновь оказались совершенно деморализованными своим несчастным настоящим из-за того, что ни у них, ни у их предков не было счастливого прошлого. Более же всего пугал вопрос о том, какое будущее ждет наших детей. Латинскую Америку в очередной раз накрыла волна переворотов, в результате чего к власти приходили диктаторы и устанавливались военные режимы.

В этой суровой и судьбоносной лотерее моя Аргентина, быть может, проиграла чуть меньше других. Бескрайние просторы ее пампы, прерий и саванн раскинулись дальше от могущественного соседа. Кроме того, в качестве авторитарного правителя нам достался никому до поры не известный полковник по имени Хуан Перон, а история континента знает примеры много хуже.

Прежде Перон служил военным атташе в Чили и Италии. Путешествие по Апеннинскому полуострову производит неизгладимое впечатление на каждого человека, традиционно становясь важной страницей биографии. Так про изошло и с Хуаном, а потому он перенял стиль правления у Бенито Муссолини, пусть и не в той же степени, как это сделал чилийский Карлос Ибаньес, получивший прозвище Муссолини Нового Света. Издалека всем здесь казалось, будто разница между итальянским диктатором и фюрером так велика, что образ дуче сиял как светоч.

Вдохновленный идеологией фашизма, а также индустриализацией, Перон провел немало реформ, которые обеспечили экономический подъем, уменьшили инфляцию и безработицу, наполнили казну, а значит, в конечном итоге значительно улучшили жизнь рабочего класса, то есть большинства населения страны. И пусть аристократы с интеллигентами, включая вашего покорного слугу, неизменно называли его мошенником и мужем шлюхи, народ стоял за Хуана горой.

Нельзя сказать, что Перон был талантливым и прозорливым политиком. Его главным качеством оказалась удача. Ему повезло с тем моментом истории, на который выпало начало его правления. Представьте: 1946 год, Европа разорена после Второй мировой войны. Там царит голод, нет хлеба, мяса – простейших продуктов питания. А если Аргентина чем-то богата, то именно сельскохозяйственными угодьями и скотом. Наладив экспорт, Хуан оказал такую услугу европейцам, что на радостях те даже закрыли глаза на проведенную им национализацию иностранного имущества.

Уже тогда я понимал: мы не вольны выбирать эпохи, – хотя еще не догадывался, что и эпохи не могут выбирать нас – своих героев. Мое сердце, мой мятежный дух грезил о ком-то вроде Росаса, но мне достался именно Перон.

Время правление Хуана Мануэля де Росаса – одна из поворотных и мрачных страниц в истории Аргентины. Его жестокость, помноженная на неограниченность власти, стала частью нашей мифологии, хотя, казалось бы, земля была еще теплой от пролитой им крови, ведь диктатор-каудильо жил и ходил по ней меньше века назад. Мой прадед видел его своими собственными, мокрыми от слез счастья глазами. Не только я, но и сам Перон, вероятно, грезил о таком культе личности, мечтал, чтобы в его честь тоже назвали один из месяцев в году[7]. Что говорить, Росас был достойным противником для героя. Сколько смельчаков пыталось избавить Аргентину от него, втягивавшего страну в войны, погружающего народ в нищету, казнившего своих противников и выставлявшего их трупы на обозрение…