Гипотеза Дедала

Так однажды Диана начала путешествовать. Будучи наследницей небольшого состояния, а также трудолюбивым человеком, она могла себе это позволить. Кроме того, что уж греха таить, всегда находились мужчины, готовые оплатить ее вояж. Впрочем, девушка этим почти не пользовалась, поскольку тогда их приходилось брать с собой, а она предпочитала странствовать налегке. Спутники либо требовали ее внимания, что мешало искать себя, либо сами полностью концентрировались на ней – а как можно что-то найти, если на тебя смотрят во все глаза?

Первым делом Ди посетила популярные туристические направления, но в ходе прогулок возле Тадж-Махала и пирамид Гизы, по Елисейским Полям и Красной площади обрести себя ей не удалось. Более того, она оставалась удивительно хладнокровной и не могла отделаться от мысли: «Уж лучше бы почитала книгу дома».

Что-то явно шло не так. Путешествия, о которых шептал Камю, очевидно, не имели ничего общего с ее поездками. А может, она просто отправлялась не туда? Куда же должен ехать настоящий писатель? Недолгие размышления привели к выводу, что важно не иметь конкретных пунктов назначения. Бытие, фатум, Господь или случай должны принять участие в составлении маршрута. «У хорошего путешественника нет точных планов и намерений попасть куда-то», – одобрительно кивал Лао-Цзы.

Сначала Диана решила выбирать направления с помощью игральных костей. Принципиально ничего не изменилось. Тогда она здраво рассудила, что Господь – это не кубик с точками на гранях, а значит, для обращения к нему механизм должен быть сложнее.

Эрнест Хемингуэй привил ей привычку ежедневно читать свежую прессу. Девушке пришла в голову идея отправляться в первое же место, которое ей попадется на страницах газет. Такая затея тоже оказалась не вполне удачной, поскольку местные новости встречались куда чаще международных. Вскоре Диана объездила все близлежащие города.

Найти себя так и не удавалось. Тогда она вспомнила, что большинство писателей в тот или иной момент жизни обязательно отправлялись в Италию. Что ж, сказано – сделано. Венеция, Рим, Милан, Палермо и другие сказочные места впечатлили ее весьма умеренно. Нужно понимать, что девушка была уже довольно искушенным и видавшим виды скитальцем, а потому не вполне могла взять в толк, что особенного находили здесь классики…

А если проблема не в пункте назначения? «Путешествуй только с теми, кого любишь», – подсказывал Хемингуэй. Это оказалось сложнее. У Дианы было немало романов, но любила ли она кого-то настолько, чтобы включить его в процесс поисков себя? Здесь недолго и ошибиться, ведь охваченный чувством человек пребывает в иллюзиях, будучи убежденным, будто именно текущая любовь – самая подлинная и безграничная. Стало быть, с одной стороны, цена отношений зачастую проясняется только после расставания. С другой, нерасторжимых связей нет. Вывод: Диане нужен был союз, который прервать не так легко. После тщательного выбора она вышла замуж.

Никаких сомнений, к супругу девушка испытывала чувства куда более сильные, чем к прежним любовникам. Далее они путешествовали вместе, хотя ничего нового в ее поиски это не привнесло. Она подумала, что, быть может, ей стоит завести ребенка – существо, любовь к которому будет носить безусловный характер. Странствие с ним уж точно будет «по Хемингуэю», но барышня догадывалась, что младенец отвлечет ее как от поисков себя, так и от литературы. Ди всерьез боялась увлечься материнством.

Может быть, что-то не так в самой методике и средствах скитаний? Или в транспорте? «Поезда – восхитительны! Я обожаю их по-прежнему. Путешествовать на поезде означает видеть природу, людей, города и церкви, реки. В сущности, это путешествие по жизни», – советовала Агата Кристи. Девушку не нужно было уговаривать, а муж безропотно следовал за ней. «Жизнь во время путешествия – это мечта в чистом виде», – радостно добавляла Кристи, будто провожая их в путь на трансконтинентальном экспрессе.

Ди часто повторяла потом эту фразу, сидя в вагоне у окна. Быть может, все то, что происходило, и правда было ее «мечтой в чистом виде»? Неказистой, неприятной, заимствованной, привнесенной извне, но все-таки мечтой. Она жила как писательница, не будучи, в сущности, таковой.

Когда девушка начинала сомневаться в своем выборе, наступало тяжелое время. Почему, собственно, она убедила себя, что в первую очередь ей нужно ездить, а не… творить? Путешественница машинально копировала какие-то внешние проявления чужой, но желанной жизни, будто все остальное имеется в виду или, по крайней мере, должно приложиться само собой.