Гипотеза Дедала

Муж совершенно не понимал, к чему эти поездки, в которых жена только грустит. Но, обожая ее, он был готов на многое, в том числе и на то, в чем сам не видел смысла. Однако с годами на сидящую возле окна Ди ему становилось смотреть все больнее. У супруга разрывалось сердце, потому он предпочитал уткнуться в газету. Он читал, она тоже читала – так они и ездили. Изредка муж и жена поднимали глаза, чтобы посмотреть в окно. Еще реже бросали взгляды друг на друга. Пейзаж, как и обещала Агата Кристи, сулил хоть какое-то разнообразие. Стоило же супругу посмотреть на Диану, ее лицо неизменно выражало одно и то же – растерянное недовольство, глубокую неудовлетворенность, обиду… Будто кто-то ее подвел. Любящему спутнику жизни, конечно, казалось, что виноват именно он. На деле же это были скорее Лао-цзы, Камю, Хемингуэй, Стейнбек, Франс и другие, но муж, души не чаявший в жене, все-таки не любил читать художественную литературу. В свою очередь, Диана видела в его глазах досаду и неловкость. Потому между ними возникла негласная договоренность не смотреть друг на друга.

Но однажды с путешественницей что-то произошло. Даже супруг почувствовал это, а подняв взгляд, убедился – она улыбается. Давно ее лицо не выражало такой радости. Возможно, вообще никогда. Диана будто воспряла ото сна, будто переживала что-то неожиданно прекрасное, хотя внешне, казалось бы, ничего не изменилось – как и прежде, они катили в вагоне второго класса, первый супруги уже давно не могли себе позволить.

Муж попросил любимую объяснить, что с ней такое. На некоторое время этот вопрос поставил Диану в тупик. Поразмыслив, она смогла сказать только: «Я внезапно почувствовала себя лучше». – «А до того тебе было плохо?» – заволновался любящий спутник. Девушка едва заметно кивнула: «В тот момент я поняла, что до того мне было плохо». Ее лицо едва не светилось от загадочного счастья. После этого путешественница попросила мужа не мешать и принялась что-то спешно записывать в свой молескин.

Своеобразное озарение продлилось недолго. Вскоре Диана вернулась в свое обычное состояние тоски. Более того, грусть усугубилась, ведь с недавних пор она узнала, что ей может быть гораздо лучше. Выражение недовольства и обиды на ее лице, пожалуй, стало ярче, а растерянности чуть поубавилось. Супруг обратил на это внимание сразу, поскольку теперь наблюдал за ней неотрывно. «Как ты себя чувствуешь?» – спрашивал он иногда. Диану огорчал уже сам вопрос, потому она молча качала головой.

Как же вновь пережить ту вдохновенную эйфорию? Чем больше проходило времени, тем сильнее становилось это желание, эта потребность. «Мы когда-нибудь вернемся домой?» – неожиданно спросил муж. Она вновь покачала головой, потом сообразила, что вопрос был не о самочувствии, потому добавила: «Я пойму, если ты уйдешь и вернешься один». Супруг возмущенно ответил, что никогда ее не оставит. Вряд ли Диану это удивило, вряд ли обрадовало, но чисто символически она погладила его по руке.

Они путешествовали еще не один год, но разъезды не давали результатов. Любой человек на месте героини давно бы впал в отчаяние. Наверняка так произошло бы и с ней, если бы не тот случай… Если бы не память о нем. Все время путешественница размышляла, как вернуть мгновение. Что именно должно совпасть? Что послужило причиной тогда? Дало ли толчок какое-то ее действие или что-то извне?

Если Диану питали воспоминания, то у мужа не было подобной поддержки. При всей любви его надежда на их будущее счастье иссякла. Тем не менее пока он ехал молча вместе с женой по привычке.

Не затягивая повествование, скажем, что для того, чтобы путешественница вновь улыбнулась, потребовались длительные железнодорожные блуждания. Это произошло так же внезапно, и когда супруг заметил радость на ее лице, то сразу же принялся расспрашивать, что происходит. Что она чувствует? Что переживает в данный момент? А Ди вновь не знала, что сказать. Просто она, например, смотрела в газету и видела там что-то необъяснимое. Только что девушка читала заметку про Африку, в которой было написано: «…в тени пальм…» Она помнила это наверняка, но теперь, глядя в то же самое место, читала: «…в благоуханной тени гнилых пальм…» Весьма странное сочетание эпитетов. Это, вообще, может быть? Стал бы автор заметки так писать? Фраза звучит непривлекательно, не манит на Черный континент… Кстати, а пальмы гниют? И если гниют, то как пахнут? Неужели действительно приятно?..

Диана в недоумении еще раз пробежала взглядом по строке. Все верно: «…благоуханной… гнилых…» И вот тогда ей показалось, будто она видела текст насквозь, а через него – ту подлинную реальность, которая скрывалась за ним. Страница газеты предстала перед ней, будто открытое окно, за которым раскинулся африканский пейзаж, то самое место, о котором писал автор заметки. Пусть обозреватель вовсе не хотел сообщать, что пальмы подгнивают, но Ди видела деревья такими, какими они были на самом деле. И не только видела, но и ощущала, вдыхала их странный аромат… Перед ней все представало как есть!