Гипотеза симуляции

«И когда здесь все успело так измениться»? – изумленно подумала она.

Часть пути от вестибюля до офиса отца показалась Фэй долгой и изнуряющей, но вскоре, длинный коридор, залитый успокаивающим голубоватым светом, привел к высоким дверям, сияющим, подобно арктическому снегу. Фэй усмехнулась: ее отец был большим оригиналом и любил именно этот оттенок. Небольшая золотая табличка справа от двери была, скорее, данью правилам. На табличке – воплощении офисного минимализма – только фамилия с инициалами, ничего больше.

Створки дверей кабинета открылись прежде, чем Фэй успела протянуть руку. До дверей ей оставалось сделать еще пару шагов, когда в проеме появился высокий мужчина. Он был стройным на вид импозантным человеком средних лет. Его короткие густые непослушные волосы тронула едва заметная проседь.

На дочь он взглянул бегло – не привык надолго заострять на ней взгляд, зная, что ее это раздражает. В глазах его читалась теплая безбрежная нежность: он был искренне рад видеть Фэй, хотя и глядел на нее с легкой укоризной за то, что заставила его волноваться. Все это мелькнуло на его обычно моложавом, но сейчас немного уставшем лице, и вмиг сделалось еще менее заметным, едва уловимым.       Привыкший держаться строго и официально на работе, сейчас он изменил своим привычкам и, нисколько не стесняясь сопровождавшего Фэй охранника, энергично подался вперед и обнял дочь. Она едва не ахнула, ощутив стискивающую тисками сердце отца тоску, сквозившую в этих объятиях.       Казалось, только теперь она поняла, как сильно он любил ее, несмотря ни на что. Может, их отношения и нельзя было назвать теплыми в последнее время, но он, все же, оставался ее отцом, а она – его маленькой девочкой. В ее душе загорелась надежда: отец точно поймет ее и поможет! Он должен понять…

Немного растерявшись от увиденного, охранник кивнул и, сочтя свою задачу выполненной, предпочел тактично ретироваться.

– Папа! – воскликнула Фэй, вспомнив весь тот страх, что испытала с момента, как покинула свой рум-бокс. Оказавшись под защитой человека, который может защитить ее и укрыть от невзгод, она почувствовала себя такой маленькой и хрупкой. Почувствовала, что может разделить упавший на нее груз хоть с кем-то, хотя и знала, что не избавится от этой тяжести до конца.

Чувства хлынули из нее ручьями слез, и она, яростно вцепилась в рукава костюма отца, словно они были для нее последней спасительной соломинкой.

Сейчас она знала об этом человеке такие вещи, которые совсем не красили его. Да и его отношение к дочери в последние годы сложно было назвать отеческими. Но ведь она – его плоть и кровь, и в чрезвычайной ситуации он должен выслушать, помочь и защитить ее.

– Милая, что с тобой? – ошеломленно произнес Альберт Гоуэр. Они редко виделись. Всего несколько раз за последний год. А тут дочь сама приехала к нему, да еще и в таком состоянии. Поняв, что сейчас не сможет добиться от нее связного ответа, он погладил ее по волосам. – Ну-ну, – протянул он, – не плачь. Что бы ни случилось, мы со всем справимся.

Фэй старалась успокоиться, но не могла. Ей так истово хотелось верить словам отца! Так хотелось…

Прошло около пары минут. Наконец, поток слез Фэй начал заметно стихать. Отец осторожно разомкнул объятия и окинул дочь взглядом с ног до головы. Пока он изучающе смотрел на нее, улыбка медленно таяла на его губах, а между бровями образовывалась напряженная хмурая складка. Кивнув, словно соглашаясь с собственными мыслями, он решительно обнял ее за плечи и повел в кабинет.

– Идем. Выпьем кофе, и ты расскажешь мне, что у тебя стряслось.

Пройдя вглубь кабинета, Фэй сбросила обувь и сразу же забралась с ногами на белоснежный мягкий диван недалеко от отцовского стола. Отец тихим голосом отдал несколько команд в свой коммуникатор. Они были почти не слышны с места Фэй, но уже через минуту к дивану подкатился робот–разносчик. Он поставил на стол поднос с кофейником, вазу с фруктами и блюдо пирожных – ее любимых. Помимо угощений робот держал в своих множественных руках теплый плед. Он бережно, следуя прописанному алгоритму, укрыл Фэй, налил ей большую кружку сладкого кофе со сливками и тихо удалился. Фэй провожала его глазами, понимая, что вряд ли разносчик отрабатывал такую программу для всех посетителей этого кабинета.

«Он приказал прописать этот алгоритм специально для меня», – изумилась она. Спрашивать отца напрямую ей отчего-то не захотелось.

Убедившись, что дочери комфортно, отец принял у зависших над столом миниботов–разносчиков электронную сигарету. Он закурил и вновь посмотрел на дочь. Фэй тоже не сводила с него взгляда. Сейчас, сидя здесь – в тепле, уюте и безопасности – она вдруг почувствовала себя такой слабой и незначительной, что вмиг растеряла все слова, заготовленные для этой встречи. Лишь комок в горле напоминал о реальности случившегося.

Отец не торопил.

– Пап, я даже не знаю, с чего начать…

«Он не поймет», – вдруг испугалась Фэй и вновь ощутила, как по телу пробегает волна испуга.       – «Нет, это я не сумею рассказать, не смогу убедить его».