Гитлер: мировоззрение революционера

Мы знаем, однако, что Гитлер не действовал никоим образом в одинаковой степени против левых и правых. Правда, в отдельных случаях в концентрационные лагеря отправлялись и убежденные монархисты, а 30 июня 1934 г. представители консервативно-буржуазных сил, такие как сотрудники Папена Бозе и Юнг, были расстреляны, как и лидеры штурмовых отрядов. Однако в целом нельзя отрицать, что наибольшие жертвы понесли коммунисты и социал-демократы. В то время как их пытали и убивали в концентрационных лагерях, буржуазные правые и капиталистические силы зарабатывали хорошие деньги и в Третьем рейхе. Однако это не имеет ничего общего с предпочтением Гитлера по отношению к правым. Наоборот. Правые и буржуазные силы он считал трусливыми, слабыми, не обладающими энергией, неспособными ни к какому сопротивлению[1750], в то же время в отношении левых он предполагал, что они представляют собой неустрашимых, смелых, решительных людей, а потому, следовательно, опасные силы. При этом, как мы еще увидим, они были ему более симпатичны, чем буржуазно-консервативные элементы, которых он презирал и, в сущности, уже не воспринимал всерьез как противников. Однако это была ошибочная идеологическая оценка, и за нее пришлось поплатиться, поскольку не коммунисты стали для него опасными: многих он убедил, они стали истинными сторонниками национал-социализма, другие оказывали сопротивление, несомненно заслуживающее восхищение, но тем не менее все же слабое. Реальная опасность для Гитлера исходила от других сил: от буржуазно-консервативных деятелей, таких как Гёрделер, от политических сил, которые можно охарактеризовать только как крайне реакционные, таких как Хассель и Попиц, и монархистов, таких как Остер и Канарис[1751]. По крайней мере с 1938 г. они систематически занимались конспиративной деятельностью и сопротивлением, причем это ни в коем случае не было заранее обречено на провал.

Только к концу своей жизни, находясь под воздействием полного и бесповоротного краха Третьего рейха, Гитлер осознал, что с его позиции было неверно предпринимать действия односторонне против левых сил, щадя при этом правых. 24 февраля 1945 г. на совещании рейхс- и гауляйтеров он сказал, как передал нам в своих воспоминаниях его адъютант фон Белов: «Мы ликвидировали левых классовых борцов, но, к сожалению, при этом мы забыли нанести удар и по правым. Это наш великий грех упущения»[1752]. Перед лицом крушения Гитлер пытался найти объяснение своего поражения, признавая при этом, что союз с буржуазными и правыми силами, без которых он, однако, не пришел бы к власти, в долгосрочной перспективе был несовместим с задуманной им радикальной революционной политикой. Однако он не только просто «забыл» нанести «удар по правым силам», но и, исходя из своих идеологических посылок, просто не считал необходимым — по крайней мере, до 20 июля 1944 г. — направлять действия против противников с правого фланга, которых он презирал как слабых, лишенных энергии и трусливых. Учитывая военные планы, которые реализовывал Гитлер, решительные действия против этих противников правого толка (а ведь они играли решающую роль в экономике, армии и бюрократическом аппарате) были бы маловероятны, тем более что тем самым он спровоцировал бы опасную с точки зрения внутренней политики «войну на два фронта».

Подведем итог рассмотренного материала: Гитлер — в соответствии со своим самопониманием — не отождествлял себя ни с левыми, ни с правыми силами, он скорее стремился к некоему синтезу, к преодолению обеих крайностей[1753]. Чтобы приблизиться к пониманию политической самооценки Гитлера, нам представляется важным проследить его попытку произвести синтез национализма и социализма, поскольку именно в этом виделся национал-социализм.

2. Национал-социализм как синтез национализма и социализма

XIX век породил две великие идеи: национализм и социализм. Если придерживаться марксистской традиции социализма, то с этой стороны некое «бракосочетание» обеих идей поначалу было исключено, поскольку, как пишут Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», «рабочие не имеют отечества»[1754]. Тем не менее уже на рубеже веков были попытки — или, скорее, размышления, — как же можно было бы скомпоновать обе идеи в некоем едином синтезе. Так, либерал Фридрих Науман разработал идею «национал-социального» движения, которое должно было привлечь рабочих к идее сильного национального государства. Что касается национал-социализма, то его притязания на то, чтобы сформировать синтез национализма и социализма, часто не воспринимались всерьез и оспаривались[1755].