Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

В действительности же Гитлер и Людендорф потеряли контроль над ситуацией, как только баварские чиновники вышли из пивного зала. За ночь последние организовали все для подавления мятежа. Хотя до тех пор эти политики в целом терпели гитлеровское движение и симпатизировали некоторым его целям, они не собирались позволять ими командовать. К тому моменту, как в полдень 9 ноября Гитлер и Людендорф отправили свои войска из «Бюргербройкеллера» к центру города, их уже встречала государственная полиция с двумя заранее выставленными пулеметами. И генерал, и бывший капрал были уверены, что полиция не откроет огонь по герою войны Людендорфу, так что они продолжили свой марш, придерживаясь первоначального плана. Их встретил пулеметный огонь. В результате погибло четырнадцать нацистов и четверо полицейских.

Американский консул Роберт Мерфи и его немецкий коллега Пауль Дрей примчались к месту событий взглянуть, что происходит. «Могу засвидетельствовать, что Гитлер и Людендорф повели себя совершенно одинаково – как опытные военные, которыми они и являлись. Оба упали на землю, чтобы избежать града пуль», – вспоминал Мерфи. Когда началась пальба и суматоха, то было трудно разглядеть, что именно произошло, – так что легко был предположить, что Гитлер упал по иной причине. Пулеметная очередь скосила среди прочих Шойбнера-Рихтера, близкого помощника Гитлера, шедшего с ним плечом к плечу. Он погиб мгновенно; вполне возможно, что Гитлер упал вместе с ним. В любом случае лидер нацистов сумел выбраться из этой передряги, пусть и с вывихнутым плечом.

Несколько нацистских лидеров тут же был арестованы. Людендорф сдался властям, но его выпустили после того, как он дал слово офицера, что не станет избегать суда. Путци, не присутствовавший, когда полетели пули, примчался выяснять, что случилось, и встреченный им врач из коричневорубашечников сказал, что и Гитлер, и Людендорф, и Геринг – все погибли.

– Господи, это так ужасно, герр Ганфштенгль, – сказал он. – Это конец Германии.

Путци решил, что все пропало, и посоветовал остальным нацистам, которых встретил, выбираться из Мюнхена немедленно и уезжать за границу, в Австрию. Сам он последовал собственному совету.

На самом же деле Гитлер сумел добраться до своей машины вместе с Вальтером Шульце, главным врачом его штурмовиков. В отличие от Путци, он попытался найти убежище в загородном доме Ганфштенглей в Уффинге, находившемся примерно в часе езды от Мюнхена. Как Путци писал позже: «Мой собственный дом в Уффинге был последним местом, куда бы бросился я сам – там бы меня точно поймали и арестовали».

Гитлер же отправился именно туда, хотя это могло вовсе не входить в его первоначальные планы. Но он отправился туда отчасти и потому, что, как сформулировал это Путци, Гитлер был «теоретически увлечен» Хелен. Путци поторопился утвердиться в мысли, что Гитлер был импотентом и что интерес к его жене никогда не заходил дальше целования руки и принесения цветов. «У него не было нормальной половой жизни… общавшиеся с ним не ощущали его интереса как физического», – заявлял он. Хелен соглашалась, что её воздыхатель вполне может быть «бесполым», но она не сомневалась в его сильных чувствах.

Как бы то ни было, вечером 9 ноября у Хелен появился неожиданный гость. Она уже слышала про путч и про то, что Гитлер и Людендорф, наверное, погибли, но она понятия не имела, чему верить. Они с Эгоном ужинали в гостиной наверху, и тут горничная сообщила, что кто-то тихо стучится в дверь. Хелен спустилась и, не открывая дверь, спросила, кто там. «К своему полнейшему удивлению я услышала слабый, но легко узнаваемый голос Гитлера», – вспоминала она позже.

Хелен быстро открыла дверь и увидела Гитлера, совсем не похожего на те изображения, которые она привыкла видеть: «Он был бледен, как призрак, без шляпы, весь измазан грязью, левая рука свисает, плечо перекошено». Его поддерживали с двух сторон врач и санитар, но и они выглядели «ужасно помятыми». В доме Хелен спросила Гитлера про Путци. Гитлер ответил, что при вооруженном столкновении Путци не присутствовал, потому что работал над подготовкой партийной газеты, так что наверняка он скоро появится. Гитлер продолжил рассказывать, крайне огорченный гибелью своих сподвижников и, возможно, Людендорфа, а также крайне рассерженный поведением баварских чиновников, которое он назвал предательством. Он поклялся ей, что «будет сражаться за свои идеалы, пока дыхание не покинет его».

Гитлер страдал от поднявшейся температуры и боли в вывихнутом плече, так что врач и санитар увели его наверх, в спальню, и занялись им. Хелен слышала, как он стонал, когда ему пытались вправить руку.