Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Светило небесное светило, как сказал бы мой друг-поэт Лютик, день не предвещал никаких печалей и бед. Весело пели птицы, своими трелями творя успокаивающую мелодию, за бортом плескалась чистая вода. Дул теплый, летний ветерок, принося с собой злую, крайне кусачую мошкару — то единственное, что омрачало пребывание на корабле. Кстати говоря, вся команда разделяла безмятежную умиротворенность — никто ничего не делал, не считая соревновавшихся. В основном народ вылез на свежий воздух и грел свои кости в нежных лучах солнца. Кто-то тихо читал книгу, кто-то что-то напевал, кто просто прикорнул на ящиках и видел сны.

— Вот и ты наконец, — за моей спиной возник главный начальник всего этого тихого безобразия, выводя меня из поэтически-меланхолического настроения. — Долго же ты спишь.

Я фыркнула:

— Я бы и дальше спала, вплоть до самого Флотзама. Только вот кто-то отправил Трисс будить меня, — и тут я сделала обвиняющее выражение лица и развела руками, типа: «ты виноват, ты и корми!», — Где моя еда?

— Я же говорил, что ты первым делом захочешь жрать, — улыбаясь, ответил Роше. — А судя по твоей фигуре, ты очень большой любитель поесть.

Глаза мои округлились. Трисс предпочла отбежать к Геральту, предчувствуя опасность. Мне кажется, что птицы прекратили петь, а рыбки — плескаться. Даже мошкара на мгновение повисла в воздухе, предчувствуя злой рок, нависший над наглецом. Природа затихла в ожидании волны негодования.

Я набрала побольше воздуха в грудь, чтобы громко и четко объяснить этой сволочи: фигура — только мое персональное дело и если что-то кого-то не устраивает, то он может гордо удалиться, дабы я не мозолила глаза своими прекрасными формами богини эпохи ренессанса (да-да, тогда полненькие были в моде). Однако, когда фраза была составлена, я заметила — Роше улыбается и ждет бурной реакции. Шквал непечатной брани вперемешку с аргументами в пользу красоты толстых замер на кончике языка, так и не сорвавшись.

Не позволю насмехаться, но и думать, что знаешь меня, как облупленную тоже. Не на ту напал, Роше. Я тут же сменила стратегию, попытавшись побольнее уколоть его за слепое следование их современной убогой моде:

— Лучше быть толстой и с большим мягким пузиком, чем кое-как намотанную портянку на голове носить. Ты ее там сушишь, что ли? — и, как учитель, поправив очки на носу, я пошла следом за Трисс. В случае чего стратегически прикроюсь могучей спиной ведьмака и заклятием чародейки. Тогда меня точно никто за борт не выкинет.

Секунду была тишина, настолько ощутимая, что я слышала, как бьётся сердце у пролетавшей мимо мухи. Потом корабль взорвался театральным хохотом. Я не могла видеть лицо Роше, так как стояла к нему спиной, однако даже до меня долетела волна раздражения. Командир Синих Полосок не ожидал, что я наеду на него в ответ, поэтому со злостью бросил:

— Это называется «Шаперон», необразованная женщина, — поучительно-пренебрежительный голос командира Синих Полосок совсем не понравился. — Если ты настолько невежественна, чтобы этого не знать…

— Какое только оправдание не придумают люди, чтобы продолжать сушить портянки на своей голове, — я драматично вздохнула и, нарочито переигрывая, развела руками, вставая в позу: «Щито поделать-то теперь?». И пока противник не успел опомниться, нырнула за баррикаду, именующую себя Геральтом. Спорить со мной и группой поддержки, которая всем своим видом показывала, что темериец сам виноват, Роше не стал. Только состроил гримасу презрения и отвернулся.

Через час, наевшись, наша честная компания в лице: 1.Чародейки Трисс Меригольд, так же известной как Четырнадцатая с холма; 2.Ведьмака Геральта из Ривии, которого все кругом звали Белый Волк или Блавикенский мясник, 3. Аники Эмергейс, которая более ничем не известна в принципе, сидела и откровенно скучала. Каждый из нас напряженно думал, чем заняться. Карт у нас с собой не было, костей тоже как-то никто не удосужился взять. Спрашивать у команды не хотелось — после нашей перепалки с их командиром, Роше конкретно взбесился и отправил всех работать. Того, кого капитан застанет за бездельем, цитирую: «Заставлю пересчитать всех рыб реки Понтар и провести их строгий учет в алфавитном порядке!», после чего психанул, хлопнул дверью в свою каюту так, что весь корабль вздрогнул, и сел за какие-то отчеты. Последнее мы узнали от Бьянки. Девушка носила ему чай, на всякий случай узнавая, чем он там занимается и какая погода стоит в капитанской каюте.

Было настолько скучно, что я уже минут двадцать следила за мухой, которую отгонял от себя Геральт. Муха обладала завидным упрямством, продолжая вновь и вновь находить новые места посадки на ведьмаке. В конце концов, приятелю это надоело, и он поймал её в одно движение, а потом раздавил в могучей лапище. Остатки безвременно скончавшейся мухи полетели в последний полет на корм рыбкам.

Солнце только-только начинало клониться к закату. До ужина было еще далеко.

Было скучно.

— Ани, — лениво позвала меня Трисс.

— Ммм?

— У тебя же гитара здесь?

— Угу.

— Тогда спой, что ли.