Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

— Слушай, не бузи, — алкоголь уже порядком ударил в дурную голову и я решила его осадить, — знаешь, у нас говорят: «Не можешь предотвратить пьянку? Тогда возглавь ее!». Вот тут тоже самое… Ик… Расслабься и отдыхай, дружок, — вот на этом моменте, наверное, и отключилось мое повышенное чувство самосохранения. Я не заметила, как капитан этой посудины сначала багровеет, потом зеленеет, а затем, устав менять цвета, решил остановиться на благородном пурпурном. — Вон сходи в карты поиграй, или потанцуй. А может пригласишь Бьянку?.. Ик… я вам что-нибудь романтичное подберу.

Видимо это было чем-то вроде последней капли — Вернон Роше всерьез разозлился. Спрыгнув с импровизированной сцены, он больно дернул меня за ногу, и я кубарем слетела вниз. Гитару, к сожалению, я не удержала — она ударилась об пол, и, жалуясь на судьбу, зазвенела струнами. Я матерясь сразу на всеобщем и родном, стала пытаться подняться, но координация сыграла злую шутку — я даже не смогла нормально встать и снова развалилась, обнимая пол. Роше смотрел на сию клоунаду с нескрываемым раздражением. Думаю, он считает меня полной дурой.

— Не зачем так злиться, Бьянка…- попыталась оправдаться я, глядя в пол, но в ответ глава Синих Полосок бешено засопел. Втягивая ноздрями воздух со скоростью приличной черной дыры и с шумом выпуская его обратно, он походил на очень озлобленного грайвера, который сейчас, кажется, сделает себе свеженького трупа на обед.

Все повернули головы в нашу сторону. Я все еще находилась на досках, а надо мной возвышался Роше, яростный, как тысяча быков рядом с одной единственной красной тряпкой. Зазвенел колокольчик, который обычно предупреждает об опасности. Причем не просто зазвенел — заверещал, как пожарная тревога.

Лучшим выходом для того, чтобы уйти от возмездия за «непонятное то, что разозлило Роше», было, конечно, падение в обморок. Но мой организм не любил обмороки. Он считал, что это не возвышено, не достойно его благородной обладательницы и он выше этого. А вот чихать он любил, что немедленно и воплотил в жизнь. Боязливый чих эхом раздался в ночной тишине.

— Что-то случилось, Роше? — из толпы выскочил Геральт, спешащий на помощь. Вот он, рыцарь, который сквозь тьму пройдет, но спасет от ужасного дракона! Ой, что-то меня не туда понесло, извините.

— Она случилась, — глава Синих Полосок указал на меня. — Не умеет держать язык за зубами.

-Роше, не порти праздник, — попыталась заступиться за меня Трисс.

Я хлопала глазами в полнейшем недоумении. Что могло его так разозлить? Что я такого сказала? Может ему не понравился намек на Бьянку? Так это и дураку видно, что он ей мягко говоря, очень уж сильно нравится. Я, конечно, не знаю, какие у них там отношения, и это не мое дело, но не стоит же мне гитару из-за этого ломать! Защитник чести дамы от самого себя! Роше тем временем отступил. То ли передумал меня убивать, то ли решил отомстить позже. Он отшатнулся и пошел в сторону самых пьяных — очевидно, искал где бы найти что-нибудь, что можно было бы принять на грудь, утихомирить пыл и достичь просветления.

Ведьмак поставил меня в вертикальное положение и поднял с пола гитару. Всучил её в руки, заглядывая при этом в раскрасневшееся лицо. Он определенно недоумевал, как и все окружающие — что происходит, что я могла такого сказать. Я молча забрала гитару и погладила ее. Досталось старушке сегодня.

Кто-то из толпы пробасил: «А не спеть ли нам песню про битву под Бренной?». Я улыбнулась, залезла на свой насест и затянула веселую мелодию… Вечер определенно возвращался к позитивному состоянию, каким и должен был быть.

====== Глава 4. Самый обычный выродок. ======

Утро наступило внезапно, как всегда.

Правда, “утро” всегда было растяжимым понятием. Когда встала – тогда и утро. Поэтому мое “внезапное утро” наступило где-то около полудня. Продрав глаза, я задумалась над своим состоянием. Голова вроде не болела. Оно и понятно, после стычки с Роше вчера, я зареклась пить до конца недели в целях собственной безопасности. А если мы пробудем с Верноном дольше – то я рискую остаться трезвенницей до конца дней своих.

Вставая и одеваясь, я размышляла над тем, что же могло так взбесить патриотичного темерийца. Может, он влюблен в Бьянку? Только в таком случае можно объяснить его внезапное буйство, граничащее с маниакальным желанием убивать. А может он просто обиделся, что мы начали пьянку и его не позвали?

В дверь постучали. Было лень самой выглядывать – я натягивала майку и зацепилась повязкой, которая обрамляла голову за волосы и майку одновременно. Теперь, пытаясь выбраться из такой запутанной ситуации, я размышляла, чем лучше пожертвовать – майкой или бинтом. Майка старая и выцвела, но и бинт все равно придётся менять. Сложный выбор. В дверь снова постучали, немного более настойчиво.

- Трисс, это ты? Чего стоишь на пороге? Входи!