«Гласность» и свобода

– А где Григорьянц берет деньги? – хотя меня не было в машине и в суде я не фигурировал. Вообще суд, хотя и состоялся, был мало результативен. Генри Резник – председатель Московской коллегии адвокатов, несмотря на мои просьбы, отказался представлять в суде интересы Татьяны Георгиевны – члена правления коллегии адвокатов (сама она все еще была в больнице), как впоследствии он отказался представлять и мои интересы, когда был убит мой сын. Зато Резник осторожно и среди ста других выступил на конференции о КГБ и успешно защищал по всем бессмысленным делам Леру Новодворскую, все это широко освещалось в прессе, создавая ему репутацию истинного борца за демократию и правопорядок. То, как записные русские демократы нутром почувствовали опасность нового времени, тоже было его характерной чертой. О попытке убийства одного из известнейших русских адвокатов, что тогда было впервые, не написал и слова не сказал никто, кроме «Ежедневной гласности», чей голос в это время был уже почти не слышен.

Через два месяца, 19–21 февраля девяносто третьего года мы провели первую конференцию «КГБ: вчера, сегодня, завтра». Но прежде чем писать об этом – одном из важнейших дел в моей жизни, мне хочется чуть побольше рассказать о Татьяне Георгиевне – не просто адвокате и моем и «Гласности», но одном из самых близких, любимых, ценимых, внутренне очень важных для меня людей, чья неизменная готовность, стремление помочь (притом безвозмездно; впрочем, тогда никто из крупных юристов, следуя традиции диссидентских времен, не брал никаких гонораров у «Гласности» – ни Александр Ларин, ни отец и сын Рахмиловичи, ни Юрий Стецовский, ни многие другие знаменитые и замечательные юристы) было бесспорным индикатором того, что все что мы делаем – делаем не зря и делаем правильно.