Глава 1

Пэкстон вернулась в комнату и закрыла дверь. Уилла чуть было не разозлилась, но что-то

в голосе Пэкстон заставило ее успокоиться. Она лишь хотела защитить свою бабушку. Так

же, как и Уилла.

Уилла покинула дом престарелых с еще большим количеством вопросов. В голосе Агаты

появилась какая-то горячность, когда она настаивала на том, что их дружба с Джорджи

все еще существует. Будто это было живое, дышащее существо, которое находилось

рядом, даже если о нем не вспоминали много лет. Как далеко могла зайти их дружба?

Достаточно далеко, чтобы лгать? Или достаточно далеко, чтобы говорить правду?

Интересно, одолевают ли Пэкстон такие же мысли.

Она была уверена только в одном: теперь Уилла может рассчитывать только на себя в

поиске ответов. Она видела, как воздвиглась стена. Пэкстон просто не позволит еще раз ей

поговорить с Агатой.

Добравшись до дома, Уилла переоделась и отправилась наверх, туда, где она могла найти

подсказки, – на чердак.

Она давно уже сюда не заходила – не было повода. На чердаке было темно и пыльно, везде виднелась паутина, превращая комнату в склеп из фильмов ужасов. Она пробралась

сквозь паутину к стропилам, у которых стояли коробки. Все хранилось здесь: ее старые

игрушки из детства, награды ее отца. Но вещи бабушки находились в огромных белых

коробках чуть позади. Уилла училась в колледже, когда ее отец перевез бабушку из

квартиры в дом, поэтому Уилла понятия не имела, что в этих коробках. Вероятно, всего

понемножку. Ее отец никогда ничего не выкидывал. Диван, от которого Уилла избавилась

на прошлой неделе, еще купили ее мама и папа, когда только поженились. Его

неоднократно мыли, зашивали, чистили, и в итоге все равно накрыли одеялом, чтобы

скрыть несмываемые пятна от кофе и черничного варенья.

Уилла глубоко вздохнула и начала по одной спускать вниз коробки, на которых было

написано имя бабушки, пока они не заполнили половину гостиной. Она села около первой

коробки и открыла ее.

Уилла чуть не расплакалась от запаха, который пьянил ее: кедр и лаванда, с оттенками

древесины и отбеливателя. Именно этот запах у нее всегда ассоциировался с бабушкой.

Джорджи всегда была чрезвычайно опрятна. Уилла помнила, как однажды отец сказал ей, что первым звоночком, что с Джорджи было что-то не так, стала немытая посуда в

раковине в ее квартире.

Джорджи никогда не оставляла грязную посуду в раковине. После этого ее память только

ухудшалась. Отец упаковал эти коробки, что должно было быть для него тяжелым

испытанием. Он всегда уважал личную жизнь его мамы. Видимо, именно поэтому они

выглядели так, будто их упаковывали с закрытыми глазами.

В первой коробке хранились вещи из гостиной бабушки. Уилла начала ее разбирать.

Каждая вещь была заботливо обернута в газету: хрустальная конфетница, вышитые

подушки, Библия, фотоальбом.

А вот здесь стоит поискать.

Уилла убрала остатки газеты с альбома, положила его на колени и раскрыла. Она

помнила, как еще ребенком рассматривала его. В нем хранились фотографии ее отца.

Только отца. У бабушки били и ее фотографии, но они стояли в рамочках на телевизоре.

Но у ее сына был собственный альбом. Уилла улыбалась, перелистывая страницы.

Сначала на фотографиях Хэм был еще совсем малыш, потом уже пухлый маленький

мальчик перед домом, который напоминал особняк «Пекан». Школьные фотографии.

Выпускной вечер. Потом фотографии уже двадцатилетнего беззаботного очаровательного

юноши. Уилле всегда больше всего нравились именно эти фотографии. Если бы она не

знала, какая уготована ему судьба – рано овдоветь, стать степенным учителем химии, –

она бы с уверенностью сказала, что его он наверняка должен стать публичным лицом.

Киноактером. Политиком.

Но он хотел жить тихой жизнью. Он хотел ту жизнь, которую для него хотела его мама, потому что ее мнение очень много значило для него.

Она перевернула страницу, и ее улыбка погасла. На фотографии был ее тридцатилетний

отец. На нем были смешные старомодные штаны, а волосы были длинные, она никогда не

видела его таким. Руки он засунул в карманы и смотрел в камеру; казалось, даже сама

фотография будто дрожала от силы, исходящей от его взгляда. Он выглядел так, будто

весь мир – это спелый персик, который он собирается укусить. По какой-то причине

Уилла вздрогнула. Сейчас она вспомнила о том, что не могла понять долгое время.

Она подумала о разговоре с одним из коллег отца на его похоронах, миссис Пирс. Она

говорила, что Хэм был дамским угодником до того, как женился на ее матери. Уилле было

трудно в это поверить. Но миссис Пирс настаивала, что, когда Хэм вернулся из колледжа, в нем что-то поменялось. Когда он был ребенком, его мать всегда была довольно строга с

ним, и он был стеснительным мальчиком. Но, будучи взрослым, он кардинально

изменился. Учителя-женщины всегда окружали его в учительской и приносили ему

сладости, которые готовили всю ночь. Как-то раз он пригласил одну из них на свидание, и

его пассия в течение нескольких последующих дней словно летела над землей, не касаясь

ногами земли. Миссис Пирс также говорила, что и его ученицы были влюблены в него и