Главная партия для третьей скрипки

В небе свет предвечерних огней.
Чувства снова, как прежде, огнисты.
Небеса все синей и синей.
Облачка, как барашки, волнисты.
В синих далях блуждает мой взор.
Все земные стремленья так жалки…
Мужичонка в опорках на двор
С громом ввозит тяжелые балки.

— А чего, нормально. Я только про мужичонку не понял.

— Ну, дело и не в нем. Жди весны, сын. Она обязательно придет.

* * *

Арина проснулась от того, что в окно стучал дождь. Капли яростно бились в стекло, в приоткрытую форточку пахло морем и штормом. Арина с минуту полюбовалась стихией, но дальше в голову полезло бытовое. Нужно поменять чахлый коврик у входа на более мощный. Выложить еще несколько зонтов для бесплатного проката. Проверить, не текут ли окна.

Но толком побороться с осенним ненастьем не успела. К обеду в игру вступил мороз. Кузя взглянул на уличный термометр, по-девчачьи запричитал: «Ничего себе перепады! Было ноль, стало минус десять! Понятно, почему голова раскалывается!»

Вытащил дурно пахнущую мазь, взялся втирать в виски.

— В туалет иди! Все здесь провоняешь! — цыкнула Арина.

Накинула куртку, вышла во двор. Завороженно остановилась под вековой липой — единственным их зеленым насаждением. Дерево сплошь покрыла ледяная глазурь. Голые ветки растерянно проглядывали сквозь массивную стеклянную корку.

Подошел Гена. Встал на цыпочки, взялся за ближайшую ветвь. Сучок отломился с хрустальным звоном, остался у него в руках. Арина рассердилась:

— Ты чего делаешь?

— Я как лучше хотел, — пробормотал парень. — Надо дерево спасать.

— Раньше надо было. Встряхнуть как следует. Еще до мороза, — вздохнула она. — А теперь поздно, наверно.

— Кто мог знать? Гидрометцентр молчал. Но вы не волнуйтесь. Деревце Пушкина пережило. И сейчас очухается.

Арина не сводила глаз с закованной в лед красавицы. До чего непредсказуема жизнь! Еще вчера липа неспешно и горделиво сбрасывала последние желто-зеленые листья. А сегодня — недвижима и мертва.

Так и люди: вечно тянут, ждут, надеются, что решится само. И только в смертный час понимают, сколько всего не успели сделать.

Она сама уже три месяца водит дядю Федю за нос. Глупая, детская игра: «да» и «нет» не говорите». Хотя решение — собственное, окончательное — давно приняла. Но никак смелости не хватает его озвучить.

Я вас люблю. То есть, прости, — тебя.

Тридцатое ноября — хорошая дата для того, чтобы решиться на эти слова.

Арина решительно махнула Гене:

— Пошли.

Пока поднимались в отель, парень — он сегодня на выезде-заезде — успел дать полный отчет: заселение — сто процентов, сыр от нового поставщика за завтраком смели подчистую. Номер первый сегодня вечером захотел в БДТ. А влюбленная пара из четвертого просит экскурсию по крышам, но как их туда вести, когда такой гололед?

— На коньках, — фыркнула Арина.

— Вы шутите? — опасливо покосился Гена на управляющую.

— Предложи им вместо крыш Дом страха на Невском. И Кузю сегодня из гостиницы не отпускай.

— Боитесь, что поскользнется? Носик разобьет? — хихикнул Гена.

Арина не любила, когда сладкая парочка подчеркивала, кто из них мальчик, а кто девочка. Поэтому сурово произнесла:

— На два дня передаю «Добролюбов» в ваши руки.

— А вы куда? — округлил глаза помощник.

— А у меня выходные. Первые за три месяца.

— Не верю, — покачал головой Кузя. — Все равно придете проверять.

— Возможно, — улыбнулась Арина.

Перед отъездом имелось искушение переделать миллион дел, но волевым усилием она отлепилась от стойки администратора. Поднялась в свою комнатку. Вещи в сумку покидала мгновенно. Чем дольше собираешься, тем больше сомнений. И поезд можно пропустить. А ей очень хотелось успеть на «Сапсан», что уходил в час дня.

Первоначальный план был по-девически глупый: явиться к дяде Феде в офис прямо с вокзала. В стиле «Иронии судьбы». Броситься на шею (плевать, что кругом народ). Прошептать: «Я хочу быть с тобой!»

Но быстрая езда и умиротворяющее мелькание печальных ранне-зимних пейзажей слегка вправили мозг. Человек на работе — совещания, подготовка контрактов, переговоры — и тут она. В джинсах, голову мыла позавчера, пропахла поездом. Перед сотрудниками человека опозорит, а то и встречу важную сорвет. Нет, спонтанность отменяется.