Главная роль

Нерва, в исполинском помещении казавшийся еще более худым и тщедушным, уселся в торжественной позе. Максим распорядился впустить художников. И скоро тронный зал стал напоминать аудиторию Академии Художеств.

Когда художники принялись за работу, Нерва подал знак Максиму. Тот стал читать вслух адресованные императору письма. Гефест, наотрез отказавшийся уйти с Палатина, подавал свитки.

Друзья Нервы, желавшие его приветствовать, заходили в зал со стороны внутреннего двора — чтобы не мешать художникам. Тем больше внимания привлек сенатор, ворвавшийся в центральные двери и стремительно подошедший к императору. Сенатор был заметно взволнован.

— Преторианцы! — выдохнул он. — Солдаты поднимаются на Палатин!

Лицо Нервы чуть дрогнуло, но император тут же овладел собой. Громко ответствовал:

— Я не запрещаю подданным приходить ко мне.

Максим заметил, что некоторые придворные начали украдкой пробираться к дверям. Порадовался, что успел спровадить сенатора Марцелла: «Этот бы ни за что не ушел! Сам бы полез на рожон и впустую сложил голову».

А новости сменяли одна другую:

— Преторианцы окружают дворец!

— Преторианцы перекрыли все входы и выходы!

— Преторианцы выстраиваются в боевой порядок!

С каждым новым известием народу в зале становилось все меньше. Казалось, гости просачиваются сквозь стены. Вскоре подле императора остались всего несколько человек. Да и тех Нерва настойчиво просил уйти.

И опять отделанные золотом и бронзой двери распахнулись, пропуская в парадный зал солдат. В полном вооружении, чеканя шаг, входили преторианцы, и вел их префект Элиан.

Нерва продолжал разговаривать с одним из сенаторов.

Элиан, вскинув руку, остановил солдат. Сам сделал еще два шага и оказался перед троном. Нерва поднял голову, будто только заметив незваных гостей.

— Здравствуй, префект, — сказал он.

И снова заговорил с сенатором.

Но Касперия Элиана не так легко было смутить. Обернувшись к солдатам, он кивком головы указал на сенаторов. Солдаты не обнажали мечей, но двигались сомкнутым строем. В одно мгновение сенаторов оттеснили к дверям. Подле императора остались только Максим, Гефест и двое трясущихся от страха рабов.

Пока солдаты надвигались на сенаторов, Максим подступил к Элиану.

— Напрасно ты так смел.

Касперий Элиан смерил его взглядом.

— Нет, прорицатель. Дважды тебя послушался. Больше отступить не заставишь.

Максим вспомнил, как Элиан бежал из дворца после убийства Домициана. Как увел солдат с Форума, едва Нерву провозгласили императором. Да, заставить начальника преторианцев отступить в третий раз — не удастся. Да и некуда ему отступать. Отважился поднять мятеж — должен идти до конца.

Император, дальнозорко прищурившись, наблюдал, как его последних друзей и защитников вытолкнули за двери. Облегченно вздохнул: боялся за других за других больше, чем за себя.

Тронный зал заполняли солдаты. Впереди всех стоял Касперий Элиан.

— Теперь тебе придется нас выслушать, — с холодной издевкой произнес начальник гвардии.

Положение императора было унизительным вдвойне: Нерва восседал на троне, но не мог сойти по собственной воле.

— Можешь сполна насладиться местом, которое жаждал занять.

Упрек Элиана был оскорбителен и несправедлив: Нерва о заговоре не подозревал, императором быть не стремился.

Максим шевельнулся. Только шевельнулся — этого было достаточно, чтобы Элиан обернулся к нему. И сбавил тон.

— Мы требуем правосудия, — отчеканил Элиан. — Убийцы цезаря Домициана должны быть наказаны.

— Я их не знаю, — ответил Нерва.

— Не знаешь, кому обязан властью?

Император смотрел поверх головы Элиана, не унижаясь до ответа.

— Хорошо. Я назову имена. Декурион спальников Сатур. Спальник Парфений.

— Казнить убийц! — крикнул кто-то за спиной Элиана.

Солдаты разом зашумели. Максим быстро окинул взглядом ряды воинов. Так и есть, впереди стоят смирно. Опускают головы под взглядом императора. Молчат. Смущены. Охотно бы поменялись местами с теми, кто позади. Зато в последних рядах — самые смелые. Их не видно. Разжигают себя яростными возгласами. Опьяняются собственной дерзостью.

Удара надо ждать именно оттуда.

Элиан вскинул руку, и гул недовольства смолк. Начальник гвардии продолжал перечислять имена.

— Петроний Секунд… — Элиан безжалостно улыбнулся. — Ну, он уже наказан.

Максим подумал, что так ни разу и не видел Петрония Секунда, не узнал: стар он или молод, хладнокровен или горяч; не догадался, почему Секунд примкнул к заговорщикам. «А Клодиан? Что с Клодианом? Тоже изрубили в куски?»

И тут Максим заметил Клодиана. Помощник центуриона Септимия стоял чуть не в первом ряду. «Значит, Петроний Секунд не назвал его имени. Наверное, никого не назвал. Августа Домиция может возвратиться в Рим».

— Выдай убийц, — потребовал Элиан.

— Прежде докажи, что они убийцы, — парировал Нерва. — Требуешь правосудия? Тогда пусть этих людей судят.

Элиан коротко и зло засмеялся. Гневный ропот прошел по рядам солдат. И снова Элиан усмирил крикунов поднятием руки.

Максим внезапно осознал, что Элиан не собирается убивать императора. Хочет припугнуть, заставить считаться с собой, отомстить за Домициана.