Главная улица

И в ту же секунду Кэрол поняла, что пьеса очень плоха и отвратительно поставлена.

Подбадривая актеров неискренними улыбками, она смотрела, как идет прахом вся ее работа. Декорации казались пошлыми, освещение тусклым. Она следила за тем, как Гай Поллок мямлил и теребил усики, в то время как он должен был изображать грозного денежного магната. Как Вайда Шервин в роли незаметной жены Гримма трещала, будто на уроке в своем классе. Как примадонна Хуанита очаровывала старика Гримма, бормоча свои реплики с надменной монотонностью покупательницы, перечисляющей нужные ей товары. Элла Стоубоди говорила «О да, я бы выпила чашку чаю» так, словно декламировала стихи «На колокольнях смолк церковный звон». А доктор Гулд визжал комплименты Рите Саймонс: «Да вы… вы… просто душечка».

Миртл Кэсс – конторский мальчик – пришла в такой восторг от аплодисментов своих родственников, а затем – в такое волнение от лестной реплики Сая Богарта насчет ее брюк, брошенной через весь зал, что ее никак нельзя было увести со сцены. Один лишь Рэйми, не смущаясь ничем, всецело отдавался игре.

Когда же Кэрол увидела, что после первого действия Майлс Бьернстам вышел из зрительного зала и больше не появился, она поняла, что в своем суждении о спектакле она не ошиблась.

VI

Между вторым и третьим актами она созвала всю труппу и обратилась к ней с умоляющей речью:

– Я хочу спросить вас кое о чем, прежде чем мы разойдемся. Хорошо ли, плохо ли мы играем сегодня, – это начало; но будем ли мы в самом деле смотреть на это только как на начало? Кто из вас присоединится ко мне, чтобы завтра же начать готовиться к новой постановке в сентябре?

На нее посмотрели с удивлением. Потом кивками поддержали протест Хуаниты.

– По-моему, покамест хватит одной. Сегодня дело у нас идет шикарно, но приступать к другой пьесе… Мне кажется, у нас хватит времени поговорить об этом в конце лета… Кэрол! Я надеюсь, вы не скажете, что сегодня мы играем плохо? Судя по аплодисментам, зрители более чем довольны нами!

Кэрол поняла, что потерпела полную неудачу.

Когда зрители выходили из зала, она слышала, как банкир мистер Гауджерлинг говорил бакалейщику Хоуленду:

– Что ж, сыграли великолепно! Не хуже заправских актеров! Но я не слишком люблю театр. Я предпочитаю хороший фильм с автомобильными катастрофами и вооруженными нападениями. Да чтобы соль была, а не одни лишь пустые разглагольствования!

Кэрол поняла, что и в будущем ее ждут одни неудачи.

Она так устала, что никого не винила – ни труппу, ни зрителей. Себя же она винила за то, что пыталась покрыть тонкой резьбой толстую сосновую доску.

– Это мое самое плачевное поражение. Я побеждена – побеждена Главной улицей. «Не отступлюсь, не отступлюсь»… Но у меня ничего не выходит!

Не слишком ободрила ее и заметка в «Неустрашимом»:

«…невозможно отдать предпочтение кому-нибудь из исполнителей, настолько все они были на высоте в трудных ролях этой известной пьесы нью-йоркского репертуара. Гай Поллок удивительно тонко воплотил тип угрюмого старого миллионера. Миссис Гарри Хэйдок была прелестна в роли молодой девушки с Запада, так ловко проучившей хвастливых ньюйоркцев, и обнаружила хорошее чувство сцены. Мисс Вайда Шервин, всеми уважаемая преподавательница нашей школы, была превосходна в роли миссис Гримм. Доктор Гулд как нельзя лучше подошел на роль молодого влюбленного, – девицы, глядите в оба, помните, что доктор холостяк! В местном обществе говорят о нем также как о большом мастере танца. Мисс Рита Саймонс в роли стенографистки была очаровательна, как картинка. В изысканной законченности, с какой провела свою роль мисс Элла Стоубоди, сказались ее долгие и упорные занятия драматическим и смежными искусствами в учебных заведениях Востока…

Никто не заслуживает большей похвалы, чем миссис Уил Кенникот, на плечи которой легло все бремя режиссерских обязанностей».

«Так любезно, – думала Кэрол, – так благожелательно, так по-добрососедски и так возмутительно лживо! Мой ли это провал или их?»

Она старалась урезонить себя. Она объясняла себе, что нельзя предать Гофер-Прери проклятию за то, что он не сходит с ума по театру. Смысл существования этого города в том, чтобы служить рынком сбыта для фермеров. Как прилежно и благородно исполняет он эту свою обязанность, рассылая миру хлеб, кормя фермеров и оказывая им медицинскую помощь!

Но раз на углу, под окнами приемной своего мужа, она услышала, как ораторствовал какой-то фермер: