Главная улица

Кэрол присматривалась к этой женщине. Она вся была фальшива, как стекло, подделанное под бриллиант. Стараясь разыгрывать столичную даму, она казалась еще более провинциальной. Строгая блузка с высоким воротом и рядом мелких черных пуговок шла к ее худой, плоскогрудой фигуре, но клетчатая юбка была слишком криклива, щеки слишком нарумянены и губы слишком накрашены. Перед Кэрол был превосходный образец невежественной сорокалетней «разведенки», которая стремится выглядеть тридцатилетней, умной и обворожительной.

Кэрол снисходительно примерила шляпу. Потом сняла ее, покачала головой и с любезной улыбкой, с какой обращаются к людям низшего положения, объяснила:

– Боюсь, что эта шляпа мне не подойдет, хотя она очень мила для такого маленького городка.

– Но это точная копия нью-йоркских!

– Да, но…

– Смею вас уверить, я хорошо знаю нью-йоркские моды. Я жила в Нью-Йорке несколько лет и почти год в Экроне.

– В самом деле?

Кэрол вежливо откланялась и, огорченная, вернулась домой. Она подумала, что, может быть, она сама так же смешна, как миссис Свифтуэйт. Она надела пенсне, которое Кенникот недавно прописал ей для чтения, и посмотрела счет от бакалейщика. Потом поспешно пошла в свою комнату к зеркалу. Она была в скверном настроении и презирала себя. И вот что она увидела в зеркале. Аккуратное пенсне без оправы. Черные волосы, забранные под лиловую соломенную шляпу, которая подошла бы старой деве. Прозрачные, бескровные щеки. Тонкий нос. Мягкий рот и подбородок. Скромная вуалевая блузка с кружевами у шеи. Девическая нежность и застенчивость – ни намека на веселость, ничего, что напоминало бы о городском шуме, о музыке, о веселом смехе.

«Я превратилась в настоящую, типичную провинциалку. Скромную, нравственную, благополучную, оберегаемую от жизни. Провинциальная дама! Яд провинции, провинциальная добродетель. Волосы скручены как попало! Что Эрик нашел в этой замужней старой деве? А я нравлюсь ему! Потому что я единственная женщина, которая к нему хорошо относится. Скоро ли он разочаруется во мне?.. Я сама разочаровалась в себе… Неужели я так стара, как… как полагается в мои лета?..

Нет, я не стара! Я просто стала небрежна. Одеваюсь как старая дева. Надо выбросить все, что я ношу. Черные волосы и бледные щеки – к ним подойдет костюм испанской танцовщицы: роза за ухом, красная мантилья через плечо, другое обнажено…»

Она схватила губочку, нарумянила щеки, до боли натерла губы кармином, порывисто расстегнула ворот и стала подбоченившись, как танцуют фанданго. Но тут же опустила худые руки и покачала головой. «Сердце не танцует!» – сказала она. Застегивая блузку, она покраснела.

«Во всяком случае, я изящнее Ферн Маллинз…

Боже мой! Когда я приехала сюда из Сент-Пола, девчонки подражали мне. Теперь я сама пытаюсь подражать девчонке из того же Сент-Пола».

Глава тридцатая

I

Как-то в субботу утром в начале сентября Ферн Маллинз вбежала и крикнула Кэрол:

– Во вторник начинаются занятия! Я должна еще хоть раз покутить, прежде чем меня посадят под замок. Устроим сегодня пикник на озере. Поедем, миссис Кенникот! Может быть, и доктор согласится? Сай Богарт хочет поехать; он еще мальчуган, но очень живой.

– Кажется, доктор занят, – степенно ответила Кэрол. – Он говорил, что его вызывают за город. Но я охотно поеду.

– Вот и чудесно! Кого бы еще взять?

– Пригласите миссис Дайер, как солидную даму, она очень милая. Может быть, поедет и Дэйв, если освободится в магазине.

– А Эрик Вальборг? По-моему, он гораздо шикарнее здешних городских молодых людей. Вам он, кажется, нравится?

Таким образом, благопристойный пикник в составе Кэрол, Ферн, Эрика, Сая Богарта и четы Дайеров был намечен и утвержден.

Они поехали в березовую рощу на южный берег озера Минимеши. Дэйв Дайер паясничал напропалую. Он лаял, приплясывал, надевал шляпу Кэрол, спустил за шиворот Ферн муравья, во время купанья (женщины скромно переодевались в автомобиле, опустив занавески, а мужчины разоблачались за кустами, восклицая: «Только бы не уколоться об ядовитый шип!») брызгал на всех водой и нырял, стараясь поймать свою жену за ногу. Он заразил и других. Эрик показал античный танец, который видел в каком-то варьете, а когда все уселись за еду вокруг разостланного на траве пледа, Сай взобрался на дерево и начал бросаться желудями.

Но Кэрол не могла веселиться.

Она причесалась на пробор, надела матросскую блузку с большим синим бантом, короткую полотняную юбку, белые парусиновые туфли – и очень помолодела. Зеркало заверило ее, что она выглядит точно так же, как в колледже, что шея у нее гладкая, а ключицы едва выступают. И все-таки она была подавлена. Во время купания она наслаждалась свежестью воды, но ее сердили шалости Сая и непомерная резвость Дэйва. Танец Эрика ей понравился.

У него не могло быть дурного вкуса, как у Сая или Дэйва. Она ждала, когда он подойдет к ней. Но он держался в стороне. Своей жизнерадостностью он, по-видимому, завоевал симпатии Дайеров. Мод наблюдала за ним и после еды крикнула ему:

– Подите сюда и садитесь возле меня, гадкий мальчик!