Главная улица

Кругом никого. Она вошла в коридор. По одну сторону был городской суд, похожий на сельскую школу; по другую – помещение добровольной пожарной команды с машиной для перевозки шлангов и блестящими изукрашенными шлемами, в которых маршировали на парадах. В конце коридора была грязная тюрьма, состоящая из двух камер. Она пустовала, но от нее шел запах аммиака и застарелого пота. Весь второй этаж занимало большое, еще не отделанное помещение, заваленное грудами откидных кресел, здесь же валялись творило с пересохшей известкой, остовы плотов для иллюминации в день 4 июля, украшенные облупившимися гипсовыми щитами и полинялыми красными, белыми и синими флажками. В глубине возвышалась неуклюжая пустая эстрада. Комната была достаточно просторна для танцевальных вечеринок, за которые ратовала миссис Нэт Хикс. Но Кэрол думала о том, что поважнее танцев.

После обеда она отправилась в публичную библиотеку. В течение недели библиотека бывала открыта три раза днем и четыре раза вечером. Она помещалась в старом здании, вполне пригодном для дела, но неуютном. Кэрол поймала себя на том, что рисует в воображении более уютные читальные комнаты, креслица для детей, коллекцию цветных репродукций, а заодно и библиотекаршу помоложе, еще способную интересоваться новшествами в библиотечном деле.

Она выругала себя: «Хватит этой реформаторской лихорадки! Библиотека вполне приличная. И ратуши совершенно достаточно для начала! А это, право же, превосходная библиотека! Она… она не так уж плоха… Неужели я всегда буду видеть безобразие и глупость во всяком человеческом начинании? В школах, в делах, в образе правления – во всем? Неужели никогда не будет чувства удовлетворенности? Не будет покоя?»

Она мотнула головой, будто отряхивалась от воды, и вошла в библиотеку, молодая, светлая, приветливая, скромная, в расстегнутой шубке, синем платье с кисейным воротничком и коричневых ботинках, запорошенных снегом.

– Я была огорчена, не встретив вас вчера в Танатопсисе, – ласково обратилась она к уставившейся на нее мисс Виллетс. – Вайда говорила, что вы, может быть, будете.

– О, вы были в Танатопсисе! Ну как, понравилось вам?

– Страшно! Сколько отличных докладов о поэтах! – решительно лгала Кэрол. – Но я подумала, что им следовало заставить вас тоже прочесть доклад о поэзии.

– Ну-у… Я ведь не из тех, у кого довольно времени, чтобы заниматься устройством всяких клубов. И если они там предпочитают слушать литературные доклады, составленные дамами, не имеющими литературного образования, то, в конце концов, мне-то что? Я ведь только городская служащая!

– Ах нет, что вы! Вы единственная, кто… кто делает так много. Скажите мне, есть ли, гм… Кто, собственно, руководит клубом?

Мисс Виллетс шлепнула сочный штамп на карточку книги «Фрэнк в низовьях Миссисипи», затребованной маленьким белобрысым мальчуганом, глянула на него так, будто ставила штамп предостережения ему на мозги, и вздохнула:

– Не хочу лезть вперед или критиковать кого бы то ни было на свете, и потом, Вайда – мой лучший друг, она прекрасный педагог, в городе нет человека более сведущего и передового. Но я должна сказать, что, кто бы ни считался председателем комитета, за ним всегда стоит Вайда Шервин, и хотя она постоянно хвалит меня за прекрасную, как она выражается, работу в библиотеке, я замечаю, что меня не слишком часто просят читать доклады… А миссис Лаймен Кэсс однажды сама мне сказала, что мой доклад о соборах Англии интереснее всех, это было в тот год, когда мы занимались путешествиями по Англии и Франции и архитектурой. Однако… Конечно, миссис Мотт и миссис Уоррен играют в клубе большую роль; это естественно: жена инспектора училищ и жена конгрегационного пастора, и обе, несомненно, очень образованны, но… Нет, меня вы можете считать совсем незначительной особой. Я знаю, что мое мнение никого не интересует!

– Вы чересчур скромны, и я скажу об этом Вайде. Ах да! Не можете ли вы уделить мне минутку и показать, где у вас лежат журналы?

Кэрол победила. Она была торжественно препровождена в комнату, похожую на бабушкину кладовую, где нашла журналы, посвященные интерьерам и градостроительству, а также «Географический журнал» за шесть лет. Мисс Виллетс была так мила, что оставила ее одну. Кэрол, поджав ноги, уселась на полу и, напевая, с наслаждением перелистывала страницы. Журналы кипами валялись кругом.

Она нашла снимки улиц Новой Англии: величавый Фалмут, изумительный Конкорд, Стокбридж, Фармингтон-авеню и Хилхаус-авеню. Волшебный пригород «Лесные холмы» на Лонг-Айленде; девонширские коттеджи и эссекские усадьбы, йоркширская деревенская дорога, порт; арабское селение Джедда – словно драгоценный ларец замысловатой чеканки; город в Калифорнии, преобразивший свою Главную улицу, унылый ряд голых кирпичных фасадов и обшарпанных амбаров, в аллею садов и аркад.