Главная улица

Она убедилась: ее вера в то, что провинциальный американский городок может быть не только удобным центром для закупки пшеницы и сбыта плугов, но также и красивым, не безумна. Задумавшись, сидела она на полу, тонкими пальцами барабаня по щеке. Она видела в Гофер-Прери ратушу в георгианском стиле: теплые кирпичные стены с белыми ставнями, полукруглое окно, просторный вестибюль, витая лестница. Она представляла себе эту ратушу общим домом всех граждан и духовным центром не только города, но и окрестностей. Тут должны помещаться зал для заседаний суда (она не могла решиться поместить тут же и тюрьму), публичная библиотека, коллекция прекрасных гравюр, комната отдыха и образцовая кухня для фермерских жен, театр, лекционный зал, зал для общественных балов, справочное бюро для фермеров и гимнастический зал. А вокруг ратуши и в полной гармонии с нею, подобно средневековым городам, теснившимся вокруг замков, вырастал новый прекрасный город, такой же восхитительный, как изящный Аннаполис и тенистая Александрия, куда часто ездил верхом Вашингтон.

В осуществлении всего этого Танатопсис не должен был встретить больших затруднений, так как мужья многих его участниц были заправилами города. Она похвалила себя за это практическое соображение.

В каких-нибудь полчаса она превратила оцепленный проволокой картофельный огород в розовый сад за каменной оградой. Она помчалась осведомить миссис Леонард Уоррен как председательницу Танатопсиса о случившемся чуде.

III

Кэрол ушла из дому без четверти три. В половине пятого она создала утопавший в зелени город. Без четверти пять она уже находилась в обстановке благородной бедности пасторского жилища, и поток ее страстного красноречия изливался на миссис Леонард Уоррен, как летний дождь на старую серую крышу. Без двух минут пять город скромных палисадников и приветливых полукруглых окон был воздвигнут. А в две минуты шестого от него, как от Вавилона, не осталось камня на камне.

Выпрямившись в черном старинном кресле на серо-коричневом фоне длинных книжных полок, плотно уставленных проповедями, комментариями к Библии и географическими сочинениями о Палестине, держа ноги в опрятных черных ботинках на лоскутном коврике, корректная и тусклая, как этот фон, миссис Уоррен выслушала Кэрол без всяких замечаний и, когда та кончила, деликатно ответила:

– Да, я думаю, вы набросали прелестную картину. Со временем все это может легко осуществиться. Я не сомневаюсь, что со временем в прериях будут такие городки. Но я хотела бы сделать одно маленькое замечание: мне кажется, вы не правы, предполагая, что начинать следует с ратуши или что Танатопсис – подходящее орудие для осуществления этого плана. В конце концов, истинное сердце общины – это ее церкви, не так ли? Вам, вероятно, известно, что мой муж пользуется влиянием в конгрегационалистских кругах всего штата как поборник объединения церквей. Он надеется, что все разветвления евангелической церкви срастутся в одно мощное целое, которое сможет успешно бороться с католицизмом и «Христианской наукой» и надлежащим образом направлять те или иные движения на пользу нравственности или запрещения алкоголя. И тогда объединившиеся церкви могли бы выстроить великолепное здание для народного клуба, оштукатуренное или полукирпичное, со всякими лепными украшениями. Такое здание произведет на среднего человека гораздо большее впечатление, чем какой-нибудь невзрачный старомодный колониальный дом вроде описанного вами. Там и подобает создать центр воспитательных влияний, вместо того чтобы отдавать его в руки политиков.

– Я думаю, что на объединение церквей уйдет не больше тридцати или сорока лет, – с невинным видом сказала Кэрол.

– Едва ли даже столько – все движется так быстро. Поэтому было бы ошибкой создавать какие-либо другие планы.

Прошло два дня, прежде чем к Кэрол вернулся прежний пыл, и тогда она обратилась к миссис Джордж Эдвин Мотт, жене инспектора училищ.

Миссис Мотт высказалась так:

– Лично я ужасно занята разными хозяйственными делами и шитьем – ведь у меня дома все время работает швея, – но было бы чудесно, если бы другие члены Танатопсиса заинтересовались этим вопросом. Впрочем, должна сказать одно: прежде всего и раньше всего нам нужно новое школьное здание. Муж говорит, что в старом невозможно тесно.

Кэрол пошла осмотреть старое здание. Низшая и средняя школы теснились в одном сыром желтом кирпичном доме с узкими окнами, как в устарелой тюрьме. Казарма, вызывавшая мысль о ненависти и принудительном учении. Кэрол от души присоединилась к требованию миссис Мотт и даже на два дня забыла про свой собственный план. Затем она выстроила школу и ратушу вместе, в центре возрожденного города.