Главы для «Сромань-сам!»

— Ты не спеши отказываться, Инна. Подумай хорошо. Надумаешься — приходи или при случае когда пересечёмся, город-то маленький…

Инна долго сидела во дворе своей пятиэтажки за выкрашенным зелёной краской столиком пенсионеров-шахматистов на врытых в землю столбиках. Осенняя пора стариков разогнала, хотя и раньше не очень-то тут собирались.

В некрашеной песочнице песка осталось лишь на самом донышке, да и тот покрыт бурыми листьями, что нападали с вишен.

Из первого подъезда притопала Инга и уселась на доску сидения напротив. Опять принялась канючить, чтоб Инна дала ей поносить колечко с бирюзовой стекляшкой. Неделю уже не отстаёт.

Чтобы избавиться от набрызга густых веснушек в без умолку клянчащем лице напротив, Инна сняла и протянул: «На!»

Инга колечко цап! и тут же убежала в свой подъезд, пока Инна не передумала…

* * *

Пазлик #12: Всеодоление Привыкания

Гастарбайтеров с Украины на центральный вокзал Дюссельдорфа, Хауптбанхоф, конечно же не повезли, их сгрузили на товарной станции, однако тоже в черте города.

Пригород Лиренфелд слился с самим Дюссельдорфом ещё аж в 1340 или около того. Околицу эту всегда населяли ремесленники, а в пору Промышленной революции в Лиренфелде выросли заводы и фабрики различные по своему назначения, но с одинаковой потребностью близкого расположения к железнодорожной станции. Вот она и появилась и пусть за долгую историю развития железнодорожных коммуникаций товарная станция так и не обзавелась архитектурным украшением типа вокзала Хауптбанхоф, её всегда отличала всесторонне продуманная планировка и максимальная функциональность.

С учётом вышеизложенного, молодым людям доставленным с Востока, не пришлось сходить по наклонным приставным помостам, словно скот какой-нибудь или те же лошади, нет, они прямо из вагонов переступали на широкую платформу под крышей, лицом к ряду широких ворот складских помещений вдоль противоположной стороны платформы их выгрузки.

Ворота все были надёжно заперты, помимо гостеприимно распахнутых — как раз посередине платформы — куда их и завели.

Помещение между дощатых стен оказалось достаточно просторным и функционально пустым. Недостаток освещённости (из-за естественного отсутствия окон) восполнялся электрическими лампочками накаливания (производства Osram GmbH) внутри свисающих с потолка широких отражателей, гальванизированных, рассчитанных на длительный срок эксплуатации.

Молодёжь пребывала в состоянии взволнованной растерянности после долгого пути в полутёмных вагонах и из-за неопределённости предстоящих перемен в их жизни.

Первым делом начался отбор. В ворота заходили люди в форме, а иногда и в штатском, прохаживались вдоль строя ост-гастарбайтеров, обводя их оценивающим взглядом, указывали: “ду, ду, ду, унд ду”.

Отмеченные покидали строй, чтобы приблизиться к одному из двух столов у ворот входа.

Человек за соответствующим столом быстро составлял список приблизившихся, передавал оценщику и тот выводил набранную группу вон…

Третий рейх распространился уже на всю, практически, Европу, вёл успешную, в основном, войну на два фронта (похоже это стало судьбой Германии — противостоять сразу нескольким противникам). Такие обстоятельства приводили к определённым затруднениям в сфере трудовых ресурсов — старики уходят на пенсию, молодые призываются в армию, возникает потребность в рабочих руках, желательно помоложе, которые и доставлялись, эшелонами, на крупные предприятия промышленного производства.

“Гостевые работники” поселялись компактно, в специальные лагеря, не концентрационные, трудились в цехах, обученные элементарным операциям, обеспечивались питанием, символической зарплатой и относительной свободой передвижения в определённые дни и указанные часы, за чем следила полиция и те из сотрудников лагерей проживания, в чьи функции входило оформление пропусков “аусвайсов”.

Этот же метод повторялся и в сельском хозяйстве в поместьях крупных землевладельцев, но в упрощённом, разумеется, варианте.

Юле повезло, она не горбатилась как крепостная Gustarbeiterin в полях какого-нибудь фольварка и не стала придатком станка в шуме и пыли заводского цеха. Она стала придатком большого дома…

Перед началом общей процедуры ресурсного отбора, в помещении появились две женщины. Их интересовала лишь девичья часть строя, вдоль которой они прошли внимательно и молча.

Затем которая повыше что-то сказала той, которая потолще, та подошла прямиком к Юле и сказала ей открыть рот, а потом даже понюхала дыхание. После чего она обернулась к той, которая оставалась в стороне и покивала, и Юлю увели без группы и без списка, мимо столов, из-за которых встали писари, чтобы тоже кивать высокой женщине…

Дом был большой, из двух этажей. Из широких окон большой гостиной на втором виднелась большая река. Толстая фрау Клотц не только служила в доме экономкой и поварихой, но и жила тоже. На первом.