Глаз тигра. Не буди дьявола

Быстрые ноги скороходов, являвшиеся частью разведывательного корпуса Флинна, принесли ему весть о том, что Герман Флейшер во главе отряда аскари покинул свою резиденцию в Махенге и направился в район слияния рек Руаха и Руфиджи. Там они погрузились на борт парового катера и растворились в лабиринте дельты, причем цель этой загадочной вылазки была неизвестна.

– То, что взлетает вверх, непременно должно упасть, – философски заметил Флинн в разговоре с Себастьяном. – А то, что идет вниз по течению Руфиджи, непременно должно вернуться обратно. Мы выдвигаемся к Руахе и там подождем возвращения герра Флейшера.

На этот раз никаких возражений со стороны Себастьяна и Розы не последовало. Все трое понимали без слов, что армия Флинна существует главным образом как карающий меч возмездия. Над могилой ребенка они дали обет мстить и теперь дрались не столько из чувства долга или патриотизма, но из жгучего желания воздать виновникам его гибели должное. Чтобы хоть как-то отплатить за гибель Марии Олдсмит, им нужна была жизнь Германа Флейшера.

Они выступили в поход к реке Руаха. Во главе колонны шла Роза – так уже частенько бывало в эти дни. Узнать, что впереди идет женщина, можно было только по длинной темной косе на ее спине, одета она была в охотничью куртку и длинные хлопчатобумажные штаны цвета хаки, скрывающие женственную полноту ее бедер. Ноги у нее были длинные, шагала она широко, на плече висела винтовка «маузер», легонько постукивая Розу при каждом шаге по боку.

За это время Роза поразительно изменилась, чем Себастьян был крайне озадачен. Губы ее всегда были плотно сжаты, темные глаза горели фанатичным огнем, куда-то пропал прежний серебристый смех. Теперь она говорила редко, но, когда открывала рот, Флинн с Себастьяном всегда с уважительным вниманием ловили каждое ее слово. Порой же, прислушиваясь к ее твердым, беспощадным интонациям, Себастьяну казалось, что у него от страха мурашки бегут по спине.

Они добрались до места на реке Руаха с пристанью и деревянным причалом и стали ждать возвращения катера. Но лишь через три дня о его приближении возвестил тихий рокот двигателя. Как только катер показался из-за поворота реки и, энергично преодолевая встречное течение, направился к деревянной пристани, они залегли и стали ждать удобного момента.

– Вон он! – задыхаясь от волнения, прошептал Себастьян, узнав стоящую на носу пухлую фигуру в сером. – Попался, свинья долбаная! – Он передернул затвор винтовки.

– Не спеши! – Ладонь Розы легла Себастьяну на запястье, не давая ему прижать приклад к плечу.

– Да я его прямо отсюда могу снять! – запротестовал Себастьян.

– Не надо. Я хочу, чтобы он нас увидел. Хочу сначала все ему высказать. Чтобы он знал, почему должен умереть.

Катер сменил курс, развернулся бортом к течению, которое мягко поднесло его к пристани. Двое аскари спрыгнули на берег, налегли на брошенные им концы, придерживая и подтягивая катер, и комиссар наконец ступил на пристань.

Флейшер постоял с минуту на деревянном настиле пристани, глядя на реку, туда, откуда они пришли. Это должно было насторожить Флинна, но он ничего такого тут не увидел. Комиссар слегка пожал плечами, повернулся и потопал к сараю для лодок.

– Прикажи своим людям побросать оружие в реку, – сказал Флинн на своем лучшем немецком, показываясь из зарослей камышей возле причала.

Герман Флейшер так и застыл на месте как столб, только живот продолжал трястись, а голова его медленно повернулась к Флинну. Голубенькие глазки его выпучились, превратившись чуть ли не в блюдца, и в горле его что-то прокудахтало.

– Ну, быстро, а то сейчас пальну тебе прямо в брюхо, – повторил свою просьбу Флинн.

Флейшер обрел наконец нормальный голос. Он передал приказ Флинна своим аскари, и те послушно исполнили его: вокруг катера послышались всплески воды.

Краем глаза Флейшер заметил какое-то движение, повернул голову и увидел прямо перед собой Розу Олдсмит. За ее спиной полукругом стояли Себастьян и дюжина вооруженных африканцев, но шестое чувство подсказало Флейшеру, что реальную опасность для него представляет именно эта женщина. Что-то беспощадное было в ее взгляде, и весь ее вид говорил о каком-то не поддающемся определению, но смертельно опасном умысле. Поэтому именно к ней и адресовал свой вопрос комиссар.

– Чего вы хотите? – охваченный дурным предчувствием, хрипло проговорил он.

– Что он сказал? – спросила Роза отца.

– Хочет знать, чего ты хочешь.

– Спроси, помнит ли он меня.

Услышав вопрос, Флейшер сразу припомнил женщину в ночной рубашке, стоящую на коленях в отблесках пылающего пожара, а вспомнив, испугался уже по-настоящему.

– Это была ошибка, – прошептал он. – Ребенок… я такого приказа не отдавал!

– Скажи ему… – Роза секунду помолчала, – скажи ему, что я убью его.

Держащие винтовку руки шевельнулись, не спуская с него глаз, она сняла оружие с предохранителя.

– Это была ошибка, – повторил Герман.

Он сделал шаг назад, вытянул руки, как бы защищаясь от пули, которая, он это понимал, должна сейчас вылететь из ствола.

И вдруг Себастьян выкрикнул – всего только одно слово:

– Смотрите!