Глаз тигра. Не буди дьявола

И тогда рабочие бросились наутек. Подобно мощному потоку воды, они понеслись по долине, увлекая за собой и бойцов-аскари в их мелькающей среди людской массы военной форме – так вода влечет за собой мусор и случайные предметы.

Лежа в своем углублении рядом с Флинном, Роза тоже вела огонь. Женственные руки ее с длинными, чувствительными пальцами смотрелись на винтовке неестественно, она то и дело передергивала затвор так, словно работала челноком перед ткацким станком, сосредоточенно наблюдая, как сплетаются нити смерти там, куда смотрит ее мушка, а губы непрерывно шевелились, словно заклинание, повторяя одно только имя, ставшее для нее боевым гимном:

– Мария! Мария!

С каждым новым выстрелом это имя снова слетало с ее обветренных губ.

Вставляя в магазин очередную обойму, Флинн искоса посмотрел на дочь. Даже в эту минуту горячего возбуждения он переживал острое беспокойство, когда видел ее лицо. В глазах ее горело безумие слишком долго сдерживаемого горя, безумие тщательно лелеемой ненависти.

Винтовка заряжена, и Флинн снова перевел внимание на долину. Теперь картина там изменилась. В суматохе обезумевших от страха носильщиков и рабочих он увидел немецкого офицера, его Флинн еще раньше заметил, глядя в окуляры бинокля: тот пытался организовать оборону. А с ним вместе и тот крупный аскари, в которого Флинн с первого раза промазал. Эти двое хотели остановить стрелков-охранников, унесенных волной охваченных паникой рабочих, задержать их, развернуть в обратную сторону, растолкать, рассовать под прикрытие огромных железных колес и заставить обороняться. И им это удалось, их подчиненные открыли ответный огонь.

– Мохаммед! Возьми этого человека! Того, белого, – возьми его! – прокричал Флинн.

Он сделал подряд два выстрела и опять оба раза промазал. Но пули прошли близко, немец сразу пригнулся и спрятался за металлический щит ближайшего колеса.

– Все, – сокрушенно проговорил Флинн, увидев, что его надежды на быстрый успех растаяли. – Они там неплохо устроились. Надо срочно выкурить их оттуда.

Да, перспектива не очень заманчивая. Флинн по опыту знал, что каждый из его разношерстного отряда – герой, когда палит из засады, что каждый из них – непревзойденный мастер в искусстве стратегического отступления, тогда как лобовая атака и любой другой маневр, предполагающий сближение с врагом, – их слабое место. Из сотни человек под его командой он мог полагаться едва ли на дюжину, кто сможет выполнить приказ атаковать. Флинн, понятное дело, такого приказа отдавать очень не хотел, поскольку нет ситуации более унизительной, если на крик командира: «В атаку!» – подчиненные изумленно смотрят на него, словно каждый хочет спросить: «Ты это кому? Мне, что ли? Серьезно?»

Теперь Флинн собрался с духом, чтобы все-таки отдать этот приказ, прекрасно понимая, что боевой дух его безумного воинства с каждой секундой охладевает и сменяется духом трезвого благоразумия и осмотрительности. Он наполнил легкие воздухом, разинул рот, но его вовремя уберегла от этого Роза. Одним быстрым движением она перевернулась, встала на колени, вскочила на ноги и бросилась вперед – это было похоже на кошачий прыжок, мгновенно перенесший ее через глинистый вал на открытое место. Похожая на мальчишку, но не теряя изящной женственности, непрерывно стреляя с бедра, она пошла вперед, вниз по склону. Длинные волосы ее развевались на ветру, быстро мелькали длинные ноги.

– Роза! – с изумленным ужасом заорал Флинн.

Он тоже вскочил, собираясь догнать дочь, и неуклюже, словно старый самец буйвола, побежал вслед.

– Фини! – крикнул Мохаммед и галопом бросился за своим хозяином.

– Черт побери! – охнул лежащий с противоположной стороны долины Себастьян. – Это же Роза! – Он чисто рефлекторно вскочил на ноги и скачками помчался вниз по склону.

– Аквенде! – возбужденно взвыл лежавший рядом с ним человек.

А за ними и все пятьдесят, не успев даже подумать о том, что они делают, разом вскочили и побежали за ними. После первых пяти-шести шагов они были уже обречены идти вперед, поскольку, стоило им только побежать по крутому склону вниз, остановиться было уже невозможно, инерция была такова, что все попадали бы головой вперед, – теперь оставалось лишь увеличивать скорость движения.

Они очертя голову, с визгом и криками, цепляясь за кусты, скользя ногами, продираясь сквозь колючки, хлынули вниз по обоим склонам на кучку бойцов-аскари, в страхе прижавшихся к железным колесам.

С двух противоположных сторон Роза и Себастьян первыми достигли переднего края немецкой позиции. Двигаясь по инерции, они благополучно прорвали первую линию защитников, и потом с пустой винтовкой в руках Роза грудью сошлась с тем самым громадным аскари, возникшим перед ней из-за валуна. Он схватил ее, она пронзительно закричала; находящегося всего в двадцати ярдах Себастьяна охватила бешеная ярость.