Глаза Фемиды

Ночная вахта, когда кругом темнота — хоть глаз выколи, всегда капитанская. Нужно собачье чутье и огромный опыт, чтобы пароход на мель не посадить и на берег не выскочить. В войну стали на бакенах керосиновые фонари зажигать, чтобы обеспечить круглосуточную работу флота. Но моторных лодок у бакенщиков тогда не было — на веслах обходили участки. Керосин, фонари, порой и бакен, все с собой. Работа, я вам скажу, тяжелая и ответственность немалая. Если бакен погас, а пароход на мель выскочил и повреждения получил — бакенщика сразу под суд, как вредителя по законам военного времени. Не успеешь опомниться, как оформят на десять лет. Поэтому ненастные ночи бакенщики проводили в лодках на своих участках. У капитана ответственность не меньше: за судно, за груз, за экипаж, за график, за постановку на зимовку. На пароходе он и царь, и бог, и воинский начальник, а на берегу — обычный смертный. Стою я собачью вахту и часто о сыне думаю. Как отбыл с грузом, так никаких от него вестей. Про себя молю Господа: «Господи, пронеси мимо сыночка моего и бомбу, и пулю, и жаркое пламя, и холодную воду. Оборони и заступись за невинного, дай ему живым и здоровым домой возвратиться. А еще пришли мне о нем весточку: или он сам не пишет или почта опять не доходит, только гадать приходится». И вымолил я себе весточку. Однажды, кажется в «Красной Звезде», попалась мне на глаза статья «Победные атаки «Комсомольца», в которой фронтовой корреспондент рассказывал об успешной операции на Балтике дивизиона торпедных катеров, в составе которого действовал ТК «Тюменский комсомолец». О том, как наши торпедоносцы прорвались в глубину Данцигской бухты, к устью Вислы. Перед ними стояла тогда задача находить и топить корабли врага. В поиске им удалось обнаружить три быстроходные десантные баржи с сильным артиллерийским вооружением, в сопровождении пяти катеров. Командиру цель показалась мелкой и он решил выждать более крупную. И дождались: на рассвете из дымки показался караван из перегруженного транспорта в сопровождении миноносцев, сторожевика и торпедных катеров. В арьергарде две быстроходные десантные баржи. Боевая тревога! Первым устремился в атаку «Тюменский комсомолец». Плюнули торпедами сразу оба аппарата и через мгновение сокрушительный сдвоенный взрыв разнес транспорт пополам и пустил на дно. Под обстрелом противника «Комсомолец» развернулся, поставил дымзавесу и стал уходить. Но, пущеный наугад в дым, снаряд противника угодил в моторный отсек и вывел из строя сразу оба мотора. Стремительный катер закачался беспомощно. А в тесном бензиновом угаре моторного отсека мотористы латали порванные осколками трубопроводы. Наконец, удалось восстановить один из двигателей. И как раз помощь подоспела: «Тюменский пионер» подошел. Прикрыв дымзавесой «Комсомольца», он подал ему буксир. Однако догнавшая их быстроходная десантная баржа пересекла курс. Немедленно «зашвакали» все четыре авиационные пушки наших торпедоносцев. Точность прицела и быстрота реакции краснофлотцев возымели успех: баржа вспыхнула и взорвалась. А счаленные бортами двойняшки — катера благополучно возвратились. В конце заметки было сказано, что наши катера вернулись в базу без потерь. И хотя ни одной фамилии в статье автор умудрился не назвать, на душе полегчало: появилась надежда, что еще одна беда меня минует. Так и получилось, эта беда меня миновала. Через год после Победы возвратился домой Василий, цел, здоров, в орденах и погонах старшего лейтенанта. Его, как не закончившего полного курса и досрочно выпущенного, да еще и всего лишь катерника, демобилизовали в запас.