Глаза Гейзенберга

Свенгаард обернулся на голоса. Говорившие стояли возле длинной серебристой фуры, с кабиной, рассчитанной на двоих. С лязгом и скрежетом она отъехала почти на два метра, забуксовав в грязи.

– Итак, каков вердикт? – спросил он. – Убить его или оставить?

Харви сглотнул, почувствовал, как Лисбет схватила его за руку.

– Давайте немного подождем, – сказал Баумор.

– Если он не доставит нам больше неприятностей, – подчеркнул Иган.

– Мы всегда можем использовать его частично, – сказал Глиссон, – Или попытаться вырастить нового Свенгаарда и вновь подготовить его. – Киборг встал. – Не стоит рубить сплеча. У нас есть время подумать.

Свенгаард замер, потеряв дар речи от такого рационализма. «Какой жесткий – жестокий! – человек, – думал он. – Такой способен на любое насилие. Убийца».

– Тогда в кабину с ним, – сказал Глиссон. – Все в кабину. Мы должны добраться… – Киборг, не закончив мысль, посмотрел на мегаполис.

Свенгаард повернулся к далеким белым огням. В левой стороне мигнула золотая вспышка. За ней – другая. В безмятежных горах разгорался гигантский костер. Желтые вспышки одна за другой возникли и справа. Рокочущий грохот разнесся над округой, и фургон сочувственно загудел в ответ, резонируя со взрывной волной.

– Что происходит? – спросила Лисбет.

– Тихо! – сказал Глиссон, – Смотрите молча.

– О боги жизни! – прошептала она. – Что это?

– Мегаполис умирает, – ответил Баумор.

Фургон вновь задребезжал.

– Мне больно. – в слезах пожаловалась Лисбет.

– Черт бы их побрал! – бросил в сердцах Харви и притянул супругу к себе.

– Вам здесь всего лишь больно, – научающе декламировал Иган. – А там от этого умирают.

Зеленый туман пополз по холмам всего в десятке километров от беглецов. Волнами он устилал холмы, драгоценные огни города, золотистые вспышки, будто клубящийся прибой, шумящий в ночи.

– Вы знали, что они вытравят все газом? – отстраненно спросил Баумор.

– Знали, – бросил коротко Глиссон.

– Да и я догадывался. Они стерилизовали весь Ситак.

– Что это значит? – ошарашенно спросил Харви.

– Они открыли горные хранилища стерилизующего токсина высокой концентрации. Оттуда специальные турбины сгоняют его в долину, на город. Вдохнете хоть немного, и вы – гарантированный покойник, – пояснил Баумор.

Иган обернулся, посмотрел на доктора Свенгаарда.

– Вот деяния их – тех, кто нас любит и о нас печется, – сварливо заметил он.

– Что… что там происходит? – залопотал доктор.

– Вы что, оглохли? Или ослепли? Может, одно и второе – разом? Ваши ненаглядные оптиматы только что уничтожили всех жителей Ситака. У вас там остались близкие?

– Б-близкие? – переспросил, запнувшись, Свенгаард и тупо уставился на зеленую мглу внизу, объявшую город. Одна только мгла и была теперь видна. По воздуху пробежала новая волна смертоносных вибраций.

– Ну как, все еще думаете о них как о спасителях? – осведомился Иган.

Свенгаард слепо мотнул головой, неспособный выдавить из себя хоть слово. Он дико сожалел о том, что приходится наблюдать за происходящим вживую, а не с дисплея, ибо не было кнопки, отключающей кошмарное зрелище. От вида не отрешиться, не смахнуть его в сторону. Доктора переполняли тяжелые чувства – давно он не испытывал такого.

– Чего молчите, Свенгаард? – донимал его Иган.

– Оставьте его в покое. У нас что, нет дел поважнее? – вступился Харви.

– Он видит, что творится – и не верит этому, – отрезал Иган.

– Как они могли так поступить? – прошептала Лисбет.

– Инстинкт самосохранения, – объяснил Баумор. – Черта, которой не обладает наш друг-доктор. Но, возможно, ее вырезали из его генетической структуры.

– Чего молчите, Свенгаард? – донимал его Иган.

Свенгаард смотрел на зеленое облако. Оно двигалось бесшумно, почти незаметно. Глядя на мрак, заполонивший прежде светлую живую долину, он вспомнил, что и сам тоже смертен. Там, внизу остались его близкие – персонал больницы, эмбрионы, его партнерша.

Все они погибли.

Свенгаард чувствовал себя опустошенным и не мог ощутить даже горе. В голове бился только один вопрос: «Зачем они это сделали?»

– В кабину, – сказал Глиссон. – Назад, на пол.

Жесткие сильные руки подняли Свенгаарда с земли – он догадался, что это Баумор и Глиссон. Отрешенный взгляд водителя озадачивал доктор – он никогда не встречал людей с полным отсутствием эмоций.

Его толкнули на пол. Острый край сиденья впился ему в бок. Вокруг крутились люди. Кто-то поставил ему ногу на живот, и он содрогнулся. Взревели турбины. Хлопнула дверь. Они двинулись в путь.

Свенгаард оцепенел.

Лисбет, которая сидела прямо над ним, глубоко вздохнула. Ее вздох вызвал сочувствие у Свенгаарда – и это было первое чувство, которое он испытал после гибели мегаполиса.

«Почему они так поступили с народом? – Эта мысль его не отпускала. – Почему?»