Глаза Гейзенберга

– Любой силе, в которую верим, – сказал Бакриш. – Нам самим, Единому Богу, друг другу. Это не имеет значения; просто, если помолимся, станет легче.

Бакриш сложил ладони вместе и склонил голову.

Поколебавшись мгновение, Орн поступил так же.

Глава двадцать третья

Что лучше: верный товарищ, доброе сердце, зоркий глаз, порядочный сосед, хорошая жена или понимание последствий? Ничего из этого. Теплая и чуткая душа, знающая цену дружбе и человеческому достоинству – вот что лучше.

– Бакриш в ученичестве своему наставнику

– Почему вы выбрали Бакриша сопровождать его в инициации? – спросил Макрити.

Вернувшись к аббоду доложить о пройденном первом испытании, он обнаружил, что в кабинете пахнет серой и стоит удушающая жара, хотя огонь в камине уже погас.

Аббод стоял, склонив голову над пюпитром. Он заговорил, не обернувшись и не упомянув, что Макрити желал этой чести для себя самого.

– Я выбрал Бакриша из-за одного замечания, которое он сделал, будучи моим учеником, – пробормотал аббод. – Бывают такие времена, знаешь ли, когда даже бог нуждается в друге.

– Чем это тут пахнет? – спросил Макрити. – Вы что-то странное жгли в камине, преподобный аббод?

– Я испытал собственную душу в адском пламени, – сказал аббод, зная, что тоном выдает свое недовольство Макрити, и, чтобы смягчить его, добавил: – Молись за меня, дорогой друг. Молись за меня.

Глава двадцать четвертая

Учитель, который не учится у своих учеников, сам ничему их не учит. Ученик, презревший истинное знание своего учителя, подобен тому, кто ест незрелый виноград вместо сладкого плода лозы, которому позволено было поспеть в должное время.

– Изречения аббодов

– Теперь тебе нужно сесть в это кресло, – сказал Бакриш, когда они закончили молиться, и указал на приземистый уродливый предмет, повернутый к стене.

Орн оглядел кресло и приметил за спинкой перевернутую металлическую чашу. Над креслом витал предвидческий страх. Казалось, каждый новый удар сердца накачивает ситуацию напряжением.

В его памяти зазвучали слова: «Иногда мы движемся просто ради того, чтобы двигаться», и он попытался вспомнить, кто их произнес. Великое колесо вращалось.

Орн подошел к креслу и опустился в него. Садясь, он ощутил, что предвидческий страх внутри достиг наивысшей силы. Из скрытых отверстий выстрелили полосы металла и сковали ему руки, обвили грудную клетку и ноги. Он дернулся, пытаясь вырваться, вывернуться.

– Не борись, – предупредил Бакриш. – Освободиться ты не сможешь.

– Почему вы меня не предупредили, что это ловушка? – спросил Орн.

– Я не знал. Честно. Кресло является частью пси-машины и с твоей помощью обретает собственную жизнь. Пожалуйста, Орн, умоляю тебя, как друг: не борись, не испытывай к нам ненависти. Ненависть многократно умножает угрозу. Она может погубить тебя.

– И вас следом за мной?

– Вполне возможно. Человек не в силах избежать последствий своей ненависти. – Бакриш оглядел огромную залу. – И однажды я здесь ненавидел. – Тяжело вздохнув, он зашел за кресло и установил перевернутую чашу над головой Орна.

– Не делай резких движений и не пытайся вырваться. Иначе будет очень больно – этот шлем оснащен микроволокнистыми зондами.

Бакриш опустил чашу.

Орн почувствовал, как что-то касается его головы во множестве точек сразу, щекочет и копошится.

– Что это такое? – спросил он. Почему-то собственный голос отдавался в ушах эхом. Его вдруг охватило недоумение: «Почему я не ухожу? Почему все время верю им на слово?»

– Это одна из Великих пси-машин. – Бакриш что-то поправил на спинке кресла; послышался металлический щелчок.

– Ты видишь стену?

Орн уставился прямо перед собой из-под ободка чаши.

– Да.

– Наблюдай за ней, – сказал Бакриш. – Она поднимет на поверхность твои самые тайные стремления. С помощью этой машины ты можешь творить чудеса. Можешь призвать мертвых, можешь сделать много удивительного. Возможно, ты сейчас на грани глубочайшего мистического опыта.

Орн попытался сглотнуть; в горле пересохло.

– Если я захочу, чтобы тут появился мой отец, он появится?

– Покойный отец?

– Да.

– Тогда возможно.

– Это в самом деле будет мой отец, живой… настоящий?

– Да. Но позволь тебя предостеречь. Вещи, которые ты здесь увидишь, будут не галлюцинациями. Если тебе удастся призвать человека из мертвых, ты призовешь не только его, но еще и… нечто большее.

Тыльную сторону правой руки Орна вдруг защекотало. Он посетовал, что не может ее почесать.

– В каком смысле большее?