Глаза Гейзенберга

– Бросить вызов – не то же самое, что пытаться уничтожить, – сказал аббод. – Тебе удалось понять назначение своей инициации? Ты знаешь, почему согласился участвовать в этих опасных испытаниях? – Его большие глаза, карие и блестящие, невинно смотрели на Орна.

– А что еще я мог сделать?

– Много чего, как ты только что продемонстрировал.

– Ладно… мне было любопытно.

– Почему?

Орн ощутил, как в нем что-то вспыхнуло, и опустил взгляд. Такая реакция удивила его самого. «Что я скрываю?»

– Ты не лжешь себе? – спросил аббод.

Орн сглотнул ком в горле, чувствуя себя как маленький мальчик, которого вызвали к директору.

– Стараюсь не лгать, – сказал он. – Я… наверное, я согласился, потому что подозревал, что вы расскажете мне что-то, чего я… о себе не знаю.

– Великолепно, – выдохнул аббод. – Но ты – продукт маракской цивилизации, которая…

– И натийской, – перебил Орн.

– Без сомнения, – согласился аббод. – И эта цивилизация изобрела множество техник самопознания – переобусловливание, изощренные микрохирургические операции, обязательное применение акультурного тонирования. С чего же ты взял, что тебе еще есть, что узнать о себе?

– Я просто… знал.

– Но почему? Откуда?

– Всегда можно узнать больше – о чем угодно. Такова природа бесконечной вселенной.

– Удивительно разумное замечание, – сказал аббод. – Тебе когда-нибудь случалось бояться, не зная точно, чего именно ты боишься?

– Разве кому-то не случалось?

– И то правда, – согласился аббод. – Ты говоришь верные слова, но мне кажется, что твои действия расходятся с убеждениями. Ах, если бы только у нас было время прочитать тебе курс по тавматургической психиатрии у древних христиан.

– Какой-какой курс?

– Наука о разуме существовала задолго до того, как твоя цивилизация разработала свои техники, – сказал аббод. – Религия христерос сохранила многие элементы этой науки. Их изучение тебе бы пригодилось.

Орн тряхнул головой. Все шло не так, как он представлял. Он ощущал себя разоруженным, одураченным. Но ведь перед ним сидел всего лишь тощий старик в дурацкой ночнушке. Нет… Орн осекся. Перед ним было нечто куда более могущественное. Силу, которую он ощущал, невозможно было игнорировать.

Аббод сказал:

– Ты правда веришь, что прилетел сюда, чтобы защитить свое драгоценное КИ и разузнать, не затеваем ли мы войну?

– Это точно одна из причин, – сказал Орн.

– А если бы ты выяснил, что мы действительно планируем развязать конфликт? Что тогда? Кто ты – хирург? Готовый вырезать инфицированную ткань и восстановить здоровье общества?

Орн ощутил прилив гнева, который утих столь же быстро, как и вспыхнул. Здоровье? Эта формулировка ему не понравилась. В каком смысле здоровье?

– Всюду вокруг нас, – сказал аббод, – существуют скрытые силы. Время от времени они пробиваются через скорлупу измерений и сливаются в формы, достаточно осязаемые, чтобы привлечь наше внимание. Прямо сейчас ты осознаешь их присутствие. С точки зрения жизни они бывают здоровыми и нездоровыми. У живых существ есть способы общения с этими силами, но порой наша коммуникация приводит к непредсказуемым результатам.

Орн молча глядел на аббода; звенящая пустота внутри ясно намекала, что они взяли опасный курс. Он ощущал, как в нем вскипают силы, необузданные и пугающие.

– Ты видишь параллели между темами, которые мы с тобой обсудили? – спросил аббод.

– Я… – Орн сглотнул. – Возможно.

– Элита сверхмеханистического научного общества оценила тебя, Орн, и выделила тебе нишу в системе. Эта ниша тебе подходит?

– Вы знаете, что нет.

– В тебе осталось что-то, – сказал аббод, – чего твоей цивилизации не удалось коснуться; точно так же, как всегда остается что-то, чего не может коснуться твое КИ.

Борясь с комком в горле, Орн вспомнил про Гину, Хамал и Шелеб.

– Иногда мы касаемся слишком многого, – сказал он.

– Конечно, – согласился аббод. – Но большая часть айсберга всегда остается под водой. Так и с Амелем. Так и с тобой, и с КИ, и с каждым видимым, осознаваемым явлением.

Орн снова ощутил прилив гнева.

– Это просто слова, – пробормотал он. – Слова, и больше ничего!

Аббод закрыл глаза и вздохнул.

– Гуру Пасаван, – заговорил он тихо, – приведший рамакришнанов к Великой унификации, которую мы сегодня знаем как Вселенское перемирие, учил о божественности души, единении всего сущего, единстве Божественности, гармонии всех религий, неиссякаемости потока вечности…

– Хватит с меня этой религиозной болтовни! – сорвался Орн. – Вы забываете о том, что я прошел через несколько ваших машин. Мне известно, как вы манипулируете…

– Считай это чем-то вроде урока истории, – пробормотал аббод, пронзив его взглядом сверкающих глаз.

Орн замолк, сконфуженный своим эмоциональным всплеском. Что на него нашло? Что за скрытое напряжение вызвало такую реакцию?

– Открытие и интерпретация пси по большей части подтверждают воззрения гуру Пасавана. Пока что нашим постулатам ничто не угрожает.

– Вот как? – удивился Орн. «Неужели аббод сейчас пустится рассуждать о научных основаниях религии?»

Аббод продолжал: