Глаза Гейзенберга

– Жизнь создает собственный мотив, – сказал Орн. – Мы проецируем собственные причины существовать. И всегда нас ожидают впереди великий катаклизм и великое пробуждение. Всегда впереди – пора великого пожара, из которого возрождается феникс. Наша вера – это вера, которую мы создаем.

– Но как это отвечает на мой вопрос? – взмолился аббод.

– Я выбираю то, что выбрал бы любой бог, – сказал Орн.

И исчез из покоев аббода.

Глава тридцатая

Как отметил Орн, пророк, вызывающий к жизни мертвых, на самом деле возвращает материю тела в тот момент времени, когда оно было живым. Человек, способный переходить с планеты на планету, видит время как конкретную локацию; пространства не существует, если поверх него не протянуто время. Орн создал нашу вселенную как расширяющийся шар иррегулярных измерений. Таким образом он принял мой вызов и ответил на мою молитву. Мы можем продолжать смотреть на свою вселенную сквозь составленную нами решетку символов. Можем продолжать читать ее, словно старик, уткнувшийся носом в страницу.

– Из личных записок аббода Халмираха

Глава ПП Тайлер Джемин сидел в своем кабинете на Мараке, глядя на посетителя поверх огромного письменного стола из черного дерева. Стол благоухал ароматизированным лаком. На широкой столешнице располагались голографическая проекция семьи Джемина и коммуникационная консоль.

Симулокно за спиной Джемина выходило на пирамидальный комплекс маракского Правительственного центра – нисходящую череду парков и угловатых строений, сверкавших в зеленых лучах полуденного солнца. На фоне окна четко вырисовывался округлый силуэт главы ПП, толстое и добродушное лицо с улыбчивым ртом и твердым взглядом. Нахмуренный лоб расчертили морщины.

– Позвольте уточнить, адмирал Стетсон, – сказал Джемин. – Вы мне говорите, что Орн появился у вас в кабинете из ниоткуда?

Стетсон сидел в анатомическом кресле напротив Джемина, сгорбившись так, что его глаза оказались почти вровень с крышкой стола. Он с любопытством наблюдал, как от полированной поверхности поднимается горячий воздух, волны которого пляшут на груди Джемина.

– Именно так я и сказал, сэр, – подтвердил Стетсон.

– В смысле, как тот парень с Вессена? С помощью пси?

– Называйте как хотите, сэр: Орн просто выскочил из ниоткуда, ухмыльнулся и передал послание.

– Мне это совсем не нравится, – заявил Джемин, буря Стетсона тяжелым взглядом.

Стетсон скрыл веселье под маской тревоги.

– Что ж, сэр, многие из КИ ищут работу с тех самых пор, как все наши полномочия передали вам.

– Это я понимаю, – сказал Джемин. Его глаза смотрели холодно и расчетливо. – Но меня возмутило, глубоко возмутило заявление о том, что ПП допускает опасные просчеты…

– На Хамале возникли кое-какие сложности, сэр, – сказал Стетсон, – не говоря уже о Гине и…

– Я не утверждаю, что мы непогрешимы, адмирал, – перебил Джемин. – Но распределение ролей остается предельно четким. Результаты голосования в Ассамблее окончательны. КИ больше нет, и мы…

– Не бывает ничего поистине окончательного, сэр, – сказал Стетсон. – Пожалуй, вам стоит, э-э-э, еще раз просмотреть послание Орна.

– Оно достаточно простое. Но, должен сказать, если он ожидает, что я приму все это на веру и… что-то здесь стало жарковато, вам не кажется? – Джемин оттянул пальцем воротник.

Не двигаясь с места, Стетсон указал пальцем за левое ухо Джемина.

Глава ПП обернулся и выпучил глаза, увидев в воздухе шарик танцующего пламени. По его коже пополз колючий жар. Пламя резко разбухло до почти метрового диаметра.

Джемин вскочил на ноги и отшатнулся, опрокинув кресло. Зной обдавал ему лицо.

– А теперь? – спросил Стетсон.

Джемин кинулся вправо, но пламя опередило его, отрезав путь к побегу, и стало оттеснять в угол.

– Ладно! – взвизгнул Джемин. – Я согласен! Согласен!

Пламя сжалось, превратившись в искру, и погасло.

– Как мне объяснил Орн, – сказал Стетсон, – во вселенной нет такого места, где совсем никогда не бывало огня. Нужно только сместить пространство и время так, чтобы нужное место совпало со временем, когда там был огонь. Если мы пришли к соглашению, вы можете сесть, сэр. Не думаю, что он станет снова вас тревожить, если только…

Джемин поднял свое кресло и рухнул в него. По его лицу бежал пот. Изумленно пялясь на Стетсона, он сказал:

– Но вы говорили, что я останусь главой службы!

Настал черед Стетсона хмуриться.

– Это все проклятая чепуха про рукояти и наконечники!

– Что?