Глаза Гейзенберга

Мысль содержала оттенок критики, и это немного встревожило доктора. Он сглотнул и сосредоточился на лозунге, который народ изобрел для оптиматов: они – Сила, которая любит нас и заботится о нас.

Вздохнув, Свенгаард отвернулся от окна, обогнул стол и протиснулся в бокс, за которым находилась лаборатория. Задержался у зеркала: седина, темные глаза, волевой подбородок, высокий лоб, суровые губы, орлиный нос. Он всегда очень гордился своим холодным, несколько надменным лицом, и в то же время осознавал необходимость временами смягчать его выражение. И сейчас он расслабил плотно сомкнутые губы и придал себе сочувствующий вид.

Да, это понравится Дюрантам – если верить оценке их эмоционального профиля.

Когда доктор Свенгаард вошел, медсестра Вашингтон уже провожала пару в лабораторию. Дождь все не унимался и барабанил по окнам в потолке. Доктор подумал, что погода подходит этой комнате: идеально вымытые стекла, сталь, пластосплав[1] и кафельная плитка… и все безликое. Дождь поливал всех без разбора… и все должны были однажды пройти через такую комнату… даже оптиматы.

Новые пациенты не понравились доктору с первого взгляда. Харви Дюрант оказался стройным молодым человеком более шести футов ростом, со светло-голубыми глазами и светлыми же вьющимися волосами. Широкое невинное лицо, светившееся молодостью. Лисбет, его столь же молодая жена, была почти такого же роста, как и ее муж, такая же светловолосая и голубоглазая, и напоминала валькирию своей крепко сбитой фигурой. На шее у нее висела серебряная цепочка с народным талисманом: латунной фигуркой Калапины, женщины-оптимата. Доктор сдержал усмешку; его позабавили абсурдность этого культа плодородия и религиозный подтекст.

Все же Дюранты были родителями и к тому же прекрасного здоровья: живое свидетельство хирургического мастерства. Доктор гордился своей профессией, он принадлежал к узкому кругу спецов, которые научились удерживать изменчивость человеческой породы в заданных пределах.

Медсестра Вашингтон остановилась в дверях лаборатории за Дюрантами и объявила:

– Доктор Свенгаард, к вам Харви и Лисбет Дюранты, – и ушла, не дожидаясь ответа. Она всегда отличалась предусмотрительностью и чувством такта.

– Дюранты! Очень рад знакомству, – начал доктор. – Надеюсь, моя помощница не слишком утомила вас всеми этими бланками и опросниками. Но, полагаю, записываясь на наблюдение, вы уже знали, что вас ждет ряд утомительных формальностей.

– Мы всё понимаем, – заверил его Харви Дюрант, а сам подумал: «Наблюдение. Неужто этот старый трюкач в самом деле решил нас дурачить?»

Доктор Свенгаард отметил приятный баритон мужчины и еще больше занервничал. Неприязнь, сразу же возникшая к этой паре, возросла.

– Поверьте, мы не хотим отнимать у вас больше времени, чем необходимо, – сказала Лисбет Дюрант и взяла мужа за руку. Незаметно сжимая его пальцы, она спросила его, используя их секретный шифр:

Ты тоже понял, что мы ему не нравимся?

Пальцы Харви отвечали:

Этот стерри, похоже, ослеплен своей гордыней.

Деловитость женщины раздражала доктора Свенгаарда. Она уже рыскала взглядом по лаборатории.

«Так, нельзя выпускать ситуацию из-под контроля», – наказал он себе, подошел к ним и пожал их руки, отметив, что ладони Дюрантов были немного влажными.

«Нервничают! Это хорошо».

Громкий шум насоса, доносившийся из герметичного стеклянного чана, защищенного силовым полем, показался доктору успокаивающим. Насосы прекрасно справлялись с задачей – заставляли родителей нервничать. Он повернулся к аппарату и указал на стойку в центре лаборатории.

– Вот, здесь, – объявил он.

Лисбет, изучая взглядом полупрозрачную молочную поверхность емкости, нервно облизнула пересохшие губы.

– Он там? – спросила она.

– Да – в полной безопасности, – заверил Свенгаард. Он все еще питал слабую надежду, что Дюранты согласятся уехать и дождаться результатов дома.

Харви взял жену за руку, погладил ее. Он тоже не сводил глаз с чана.

– Насколько мы знаем, вы привлекли к делу специалиста, – сказал он.

– О да, доктора Поттера, – ответил Свенгаард. – Он работает в Центре. – Доктор мельком изучил нервные движения рук Дюрантов, отметив татуировки на указательных пальцах – генотип и станция. Он подумал, что теперь им можно к этим кодам присовокупить заветную букву «Ф», указывающую на фертильность особей, и подавил внезапный приступ зависти.

– Значит, доктор Поттер, – сказал Харви. Используя шифр, он просигналил Лисбет:

Заметила, каким тоном он сказал «в Центре»?

Еще бы такое не заметить, – ответила она.

Центр. В воображении Лисбет это место было прочно связано с Триумвиратом… но также и с киборгами, тайно противостоящими ему. Нечего и говорить, все это тревожило ее. Но в тот момент она могла позволить себе думать только о сыне.