Глаза Гейзенберга

А пока работы для тех, кто готов ее выполнять, более чем достаточно: поддерживать популяцию рабочих, устранять девиантов, сохранять родовой резерв, из которого появлялись и сами оптиматы.

Свенгаард повертел мезонный микроскоп над резервуаром Дюрантов и уменьшил увеличение, сводя к минимуму помехи Гейзенберга[3]. Еще один осмотр не повредит эмбриону. Может, удастся облегчить задачу Поттеру, заранее определив контрольный участок. И все же, уже наклоняясь к окуляру, Свенгаард понимал, что просто ищет причину. На деле он не мог противиться желанию еще раз понаблюдать за морулой с потенциалом формирования нового оптимата. Чудеса так редки.

Он включил микроскоп, сосредоточился.

И судорожно вздохнул.

Морула при слабом увеличении казалась неподвижной – в стазисе она не пульсировала, но была так прекрасна в своей полудреме… сразу и не понять, что перед глазами настоящая арена, место древних битв.

Свенгаард потянулся было к регуляторам увеличения, но помедлил. Приближение – это риск, но Поттер, несомненно, сможет устранить следы мезонных помех. Соблазн посмотреть поближе был слишком силен.

Доктор удвоил мощность.

И снова удвоил.

С каждым приближением видимость полного стазиса морулы исчезала. Здесь всё находилось в движении, вне фокуса проносились черные пятнышки, похожие на рыбок. Из недр суетливого поля боя выплыла тройная спираль нуклеотидов, из-за которой доктор решил привлечь к работе Поттера. Почти идеальный оптимат – почти совершенный, он мог принять неопределенный баланс жизни, проводимый комбинацией ферментов.

Сердце Свенгаарда сжалось от тоски. Те же самые ферменты, сохраняя ему жизнь, медленно убивали его. Таков удел всех людей. Они могли прожить двести лет, а иногда и дольше… но баланс был достижим только для оптиматов. Они – совершенства, ограниченные лишь бесплодием… но такова судьба многих, и это никоим образом не омрачало вечную жизнь.

Бесплодие давало Свенгаарду чувство общности с оптиматами. Они решат и эту проблему… когда-нибудь.

Он сосредоточился на моруле. При такой степени увеличения стала заметна активность в области серосодержащих аминокислот. Свенгаард с ужасом понял, что это – изовальтин, генетический маркер скрытой микседемы, предвестник потенциального дефицита щитовидной железы. Тревожный изъян в почти идеальном состоянии. Надо будет поставить Поттера в известность.

Свенгаард снизил увеличение, чтобы изучить структуру митохондрий. Он проследил инвагинированную мембрану до напоминающих мешочки крист[4], вернулся вдоль второй наружной мембраны, сосредоточил внимание на гидрофильных головках. Да… недостаток с изовальтином можно исправить. Эта морула все еще могла стать совершенной.

Вдруг краем глаза он заметил мерцание.

«Боже правый, нет!» – Доктор напрягся. Он замер и не отрывая глаз от окуляра наблюдал за явлением, прежде встречавшимся всего восемь раз за всю историю генетических манипуляций.

Тонкая, похожая на щупальце линия пронизала клеточную структуру слева. Проложив себе путь через скопление альфа-спиралей мембранных белков, она цеплялась за свернутые концы полипептидных цепей в молекуле миозина, затем свернулась и растворилась.

На ее месте вскоре появилась новая структура диаметром около четырех и длиной в тысячу ангстрем[5]: богатый аргинином протамин, основной белок сперматозоидов. Вокруг него стихийно мутировали белки цитоплазмы, борясь со стазисом и перестраиваясь в новые комбинации. Свенгаард, основываясь на описаниях других восьми случаев, знал, что сейчас происходит. Цикл АДФ-АТФ[6] становился все более сложным – «устойчивым», что сильно усложняло задачу хирургам.

«Поттер будет в ярости», – подумал Свенгаард.

Он выключил микроскоп, выпрямился. Вытер пот с дрожащих ладоней, сверился с лабораторными часами. Пока прошло меньше двух минут. Дюранты даже не добрались до смотрового зала, но за эти две минуты какая-то сила… какая-то энергия извне изменила эмбрион, и, по-видимому, с определенной целью.

«Неужели именно это встревожило службу безопасности… и оптиматов?» – недоумевал Свенгаард. Он слышал описание этого явления, читал отчеты – но совсем другое дело, когда видишь это своими глазами!

Свенгаард покачал головой. Нет, ни о какой цели не может быть и речи. Всему виной слепой случай.

Но увиденное не отпускало его.

«По сравнению с тем, что я только что видел, – думал доктор, – как неуклюжи мои потуги! Я должен предупредить Поттера. Ему предстоит восстановить эту измененную цепь до нормального состояния… если удастся, ведь она теперь устойчива».

Обеспокоенный и ничуть не радуясь своему открытию, Свенгаард занялся проверкой лабораторного оборудования. Он проверил банк ферментов и подключение компьютера, контролирующего их дозировку: цитохромов B5 и Р450 в избытке, хорош запас кофермента Q и вспомогательных тиона, арсенатов, азидов, олигомицинов, достаточно и фосфогистидина. Доктор на всякий случай изучил всю линейку: два типа ацилирующих агентов, 2,4-динитрофенол и НАДВ-восстанавливающие группы полиоксидония…