Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Иначе, чем героическим, нельзя назвать выход из рядов ВКП(б) бывшего помощника вахтенного начальника минного заградителя «25 Октября», а затем ответственного дежурного в службе наблюдения и связи А. В. Шевченко, осуществленный им 14 января 1929 года. Это уже было время, когда участников партийной оппозиции исключали из партии, ссылали, требовали от них так называемого «разоружения» и покаяния перед партией. Одновременно печать призывала к поискам затаившегося классового врага, а вслед за «шахтинским делом» лепились в областях и краях подобные ему фальсифицированные процессы. Александр Васильевич Шевченко в своем заявлении написал: «Ввиду того, что я совершенно не верю в возможность построения социализма в одной стране, а тем паче в такой отсталой, как Россия, прошу исключить меня из рядов ВКП(б), т. к. ввиду этого (безверия) я ясно продолжать работать не в состоянии. С момента этого заявления считаю себя вне рядов ВКП(б), а посему ни на какие собрания, заседания по вопросу моего выхода являться не буду. При этом прилагаю партбилет № 00449425. Бывший член партии. Подпись» [437]. 24 января комиссар корабля Ларионов подал рапорт о А. В. Шевченко командиру и начальнику политотдела бригады Наумову: «Прошу о немедленном снятии с корабля как антисоветского элемента и никуда не годного командира» [438]. В свою очередь, Наумов 26 января 1929 года обращался к командиру морских сил Балтийского моря М. В. Викторову, прося «об изъятии из рядов Красного Флота <…> Шевченко, как не только исключенного из партии за троцкизм, но и продолжающего вести антисоветскую работу среди личного состава корабля». На этом документе стоит резолюция «Арестовать и направить в Кронштадт» [439].

Политический контроль в отношении военнослужащих вели и территориальные органы ГПУ — ОГПУ. Информационные сводки Иркутского отдела ОГПУ свидетельствуют, что его сотрудники следили за ходом каждой призывной кампании и вели подробный учет настроений призывников, их мнений о военной службе и Красной армии, причем как отрицательного, так и положительного характера. Как следует из этих сводок, в 1920-х годах среди призывников преобладало положительное отношение к военной службе.

Например, в информационной сводке № 20 за 1926 год Иркутского отдела ОГПУ отмечалось, что многие призывники рассматривали военную службу как возможность повысить свое образование, получить специальность, расширить кругозор. Одновременно в информационных сводках Иркутского отдела ОГПУ отражены мнения военных о важнейших внутри- и внешнеполитических событиях, состояние воинской дисциплины и случаи ее нарушения, взаимоотношения между военнослужащими, их продовольственное и вещевое обеспечение, состояние боевой подготовки и политико-воспитательной работы, вопросы военно-медицинского обслуживания и т. п. [440]

Свой вклад в осуществление политического контроля вносили и комсомольские организации. Здесь надо особо отметить исследования тамбовских ученых: д. и. н. А. А. Слезина и к. и. н. А. Э. Скоропада [441]. На III съезде РКСМ в октябре 1920 года делегат из Казани Х. И. Гарбер заявил: «Нам нужно осуществить политический контроль над органами Советской власти, коим мы помогаем в деле работы среди юношества». На заседании президиума и бюро ЦК РКСМ 4 января 1922 года по вопросу «О некоммунистических организациях молодежи» было принято постановление со следующей формулировкой: «Считать необходимым создание при ВЧК специального органа с представителем от ЦК РКСМ для наблюдения за некоммунистическими организациями молодежи». 30 января 1922 года ЦК РКСМ направил в ВЧК письмо, в котором говорилось:

1. Выделить специального Уполномоченного при СОВЧК — нецелесообразно. 2. Обратить внимание СОВЧК на возможность более тесного контакта с ЦК РКСМ в области информационной работы: а) ЦК РКСМ через персонально выделенного товарища доставляет в СОВЧК материалы о работе антисоветских партий как в РСФСР, так и заграницей; <…> 3. Использование РКСМ как осведомительного аппарата возможно, но в очень ограниченном количестве и с большой осторожностью [442].

Но основной задачей комсомола в сфере политического контроля было, как выше сформулировала Н. А. Володина, формирование всеми возможными способами общественного мнения, т. е. воздействие на массовое сознание. Поэтому комсомольские организации стремились поставить под свой контроль все сферы жизни молодежи: духовную, трудовую, бытовую, включая семейную и досуг [443].

Таким образом, партийные, советские и военные органы собирали огромный материал о политических настроениях населения. Вместе с тем существовала проблема его анализа и использования. В. П. Ногин, выступавший с докладом от имени Ревизионной комиссии на XI съезде РКП(б), следующим образом характеризовал положение в области информационной работы: