Глазами, полными любви

Почему так происходило? Бог знает! Верно, с момента Наткиного рождения он заточил ее мыслящий аппарат на нечто иное, нежели цифровая абракадабра. «Просто, – как пелось в одной песне, – я такое дерево». Значительно позже, уже во второй половине жизни прочитала однажды Наталья Алексеевна цитату: «Если вы будете судить рыбу по ее способности взбираться на дерево, она проживет всю жизнь, считая себя дурой». Автором цитаты являлся не кто иной, как Альберт Энштейн. А Натка так и считала себя дурой до тех пор, пока окончательно не стряхнула со своих плеч вериги математического мученичества. (Кстати сказать, всякого рода иных комплексов с избытком хватило ей и на последующие годы жизни, но это уже иная история.)

Забегавшей между уроками на обед Зое Максимовне бабушка жаловалась:

– Наташка меня точно когда-нибудь с ума сведет! Чого же она у нас такая тупая? С виду-то вроде бы нормальная.

Матушка отвечала нечто невразумительно-нейтральное, быстро проглатывала обед и спешила прилечь хотя бы на пятнадцать минут, чтобы с новыми силами встать к классной доске. Когда вместо бабушки проверять уроки дочери приходилось ей, сцена, нередко сопровождаемая рыданиями, повторялась. Только вместо подзатыльников Натке приходилось выслушивать нотации на тему невнимательности, рассеянности и нежелания думать.

А она желала! Но не умела. Не получалось…

…«Эх, – думала под перестук вагонных колес Наталья Алексеевна, потирая затекшую от долгого лежания на твердой полке поясницу, – если бы кто-нибудь смог внушить мне тогда в детстве, что не стоит обычный школьный предмет ни слез, ни переживаний. Насколько радостнее, веселее могли бы решаться многие проблемы, преодолеваться трудности. А ведь это происходило в сравнительно «травоядный» период истории страны. Что уж говорить про сегодняшних школьников, которых ведут на сдачу ЕГЭ, как в камеру пыток. Во всяком случае, в годы моей учебы не приходилось слышать, чтобы кто-то, не сдавший выпускных экзаменов, выбрасывался из окна или лишал себя жизни иным способом. "Но сурово брови мы насупим" – это коренится в самой глубине, основе нашего российского менталитета. Каких только глупостей, гнусностей и гадостей ни делает наше народонаселение с этими самыми насупленными бровями!»…

Во всем остальном, окромя ненавистного предмета, Натка являлась абсолютно нормальным ребенком, разве что менее резвым и более рассеянным. Зато любопытством и жаждой к познанию мира природа ее не обделила. Это самое любопытство не раз играло с девочкой злые шутки. Из интереса, например, она неоднократно лизала на морозе металлические предметы, до крови обдирая язык. Из интереса согласилась однажды откусить кусочек невероятно жгучего красного перца, которым ее «любезно» угостил один из одноклассников.

Случилось это осенью, когда Натка училась во втором или третьем классе. Едва дотронувшись губами до маняще алой поверхности коварного овоща, предусмотрительно распластанного на две половинки, она мгновенно взвыла от неожиданных ощущений. В рот будто бы плеснули крутого кипятку. Из глаз фонтаном брызнули слезы. С оглушительным ревом, то и дело вытирая язык рукавом школьной формы, ученица во весь опор рванула до дома. Там опрометью кинулась к умывальнику. На ощупь нашарив мыло, она принялась рьяно тереть язык и губы. Через мгновение изо рта повалила мыльная пена. Ошалевший от всего происходящего ребенок волчком крутился по кухне.

Вошедшая с улицы и увидевшая все это безобразие бабушка едва не лишилась дара речи. Выяснив не без труда, какая беда стряслась с внучкой, она пошла в кладовку и вернулась оттуда с литровой банкой молока. Внучка мгновенно выдула его почти полностью. Прохладная мягкая жидкость несколько смягчила огонь, полыхавший во рту. Большая тарелка жареной картошки довершила остальное. В слезах, всхлипываниях бедолага забралась в постель и, отходя от всего пережитого, крепко уснула среди бела дня.