Глазами, полными любви

Мокшане считались «интернатскими», так как на постой их определили в школьный интернат. Вместе с мордовскими ребятишками здесь проживали ученики из других поселков и деревень – отделений совхоза. Интернатские, несмотря на разницу в возрасте, жили дружно, чувствовали себя одной семьей, по вечерам озорничали, устраивали всяческие забавы. Домашние дети всегда глядели на них с некоторой завистью, слушая рассказы о бесконечных розыгрышах и проделках. (Похожее дело: когда Натка уже училась в институте и жила в общаге, городские подружки то и дело навещали общежитских однокурсниц, а нередко, особенно с приближением сессии, оставались с ночевкой. Им тоже хотелось поучаствовать в развеселой студенческой жизни.)

Домашние ребята в классе делились на две группы. Большую часть составляли те, чьи дома находились на левом берегу реки. Они именовались «зареченскими». Зареченских сплачивала и объединяла долгая дорога до школы. По пути в храм знаний и обратно детвора бесилась в снегу, мальчишки гонялись за девчонками, девочки валтузили портфелями пацанов – словом, в классе эти школьники чувствовали себя отдельной командой.

Тех, кто проживал на правой стороне реки, насчитывалось куда меньше. В четвертом классе таких было всего двое: Натка и еще одна девочка, поневоле ставшая ее подругой. Нинка Карлова, такая же долговязая, несуразная, как все девочки-подростки, переживающие фазу «гадких утят», отличалась математическим складом ума, склонностью к приключениям, разного рода выдумкам.

Жила она как бы на два дома: частью у матери, частью у бабки, необъятных габаритов старой хохлуши. Натку восхищало в этой занятной бабусе ее виртуозное владение суржиком, смесью украинской, южнорусской и просто русской «мовы». Особенно сочными выходили у нее ругательства и проклятия. Курица ли забрела в огород, Нинка ли сбежала, не выполнив одного из бесконечных домашних дел – на все у бабы Дарьи находились свои заковыристые словечки. Многочисленные «щоб тоби» летели из ее уст со скоростью пулеметной очереди. «Щоб у тоби очи повылазыли!» и «Щоб твоей мордою черти просо молотили!» относились к разряду самых невинных.

Иногда из ее уст звучали такие перлы, как «А щоб тэбэ муха взбрыкнула!», «А щоб у тоби булька з носа выскочила!» или «А щоб тоби курка на ногу наступыла!» Несомненно, современные пожелания, к примеру, «Чтоб тебе бабушкам по телефону адреса электронной почты всю жизнь диктовать!» или «Горячую тебе воду в оба крана летом!» звучат не менее живописно. Но бабусины «штрыкалка» (медсестра), «пидковдра» (пододеяльник), пидсричник (стул) по степени выразительности и сегодня не имеют себе равных. Свою внучку бабуля величала не иначе как «дурэпа», а к коту намертво приросла кличка «чухоблох», хотя Натка ни разу не видела, чтобы здоровенный пушистый котяра чесался или что-то вылавливал у себя в шерсти. Его правильнее было бы величать каким-нибудь «пимом дырявым», потому что он часами мог валяться на одном месте.

Со временем у девочек сформировался своеобразный тандем. Натка помогала подружке писать сочинения, набрасывая план повествования и основные тезисы, а та на контрольных по математике решала два варианта – свой и подруги. Еще приходилось помогать Нинке по рисованию, особенно если закончить рисунок учительница предлагала дома. Здесь Натка решительно вырывала страницу с корявыми почеркушками из Нинкиного альбома и заново рисовала набившие оскомину горшки, кувшины и прочие предметы домашнего обихода.

Однажды на урок рисования педагог принесла восковой муляж яблока и предложила его нарисовать. Муляж выглядел настолько правдоподобно, что, казалось, стоит его надкусить, как из плода брызнет ароматный сок. Видимо, так считала не только Натка. На боках учебного пособия явственно отпечатались следы чьих-то зубов…

Дело происходило глубокой зимой, ни о каких яблоках-мандаринах в сельской глубинке не приходилось и мечтать, а потому процесс рисования вылился у класса в настоящую демонстрацию ностальгии по лету, солнцу, недоступным сказочно-прекрасным плодам. Каждый ученик вложил в процесс нанесения красок всю свою душу. Даже у альтернативно-одаренной в плане живописи Нинки на альбомном листе возникло нечто отдаленно напоминавшее кривобокое яблочко. Что касается Натки, ее рисунок получился настоящим шедевром. Акварельные краски, мягко перетекая одна в другую, создавали иллюзию стопроцентной подлинности. Ее яблоко тоже хотелось надкусить. За рисунок ученица получила пятерку с двумя плюсами – кажется, единственный раз за всю учебу.

Нинка позавидовала и обиделась. Но долго сердиться она не умела. Перед очередными контрольными тандем продолжил свою деятельность. Таким манером девицам удалось протелепаться до самых выпускных экзаменов.