Читаем Глубокие мысли полностью

#107. Я думаю, что когда викинги были свободны от битв, они нанизывали картофельные клубни на рога своих шлемов, чтобы случайно не выколоть глаза своим друзьям и дамам.

#108. А вот идея для нового животного вида: что-нибудь такое, что сначала вас ужалит, а потом над вами хохочет.

#109. Если бы вы были пиратом, знаете, что бы вас выводило из себя? Сундуки с сокровищами без ручек. Как прикажете их нести?!

#110. Не вздумайте перепутать спидометр с часами, как это однажды случилось со мной, и чем быстрее я гнал, тем больше я опаздывал.

#111. Знаете, как быстрее всего покрасить комнату? Прикрепите кисточки к роликовым конькам, а потом как-нибудь научитесь кататься по стенам и потолку.

#112. Неплохая идея для фильма — попугай, взращенный орлами. Это будет очень трогательно, потому что у попугая не будет получаться вести себя, как орел. Потом, чтобы фильм не стал слишком скучным, добавить какой-нибудь порнографии. Позже мы увидим счастливого попугая, научившегося быть орлом. Он замечает пару других попугаев и бросается в атаку, но это его родители. Потом еще порнография.

#113. Думаю, для большинства людей трудно понять, почему Бог позволяет мне врываться в их дворы и вопить, кружась.

#114. Знаете, что происходит, когда шар для гольфа разрубается пополам? Кто-то начинает на вас орать. Мне это знание далось нелегко.

#115. Интересно осознавать, что наши предки жили на деревьях, как обезьяны, пока им не пришло в голову спуститься на землю, где многих из них, вероятно, передавили автомобили.

<p>Неясные воспоминания (Fuzzy Memories):</p>

#116. Наверное, мой самый лучший день Благодарения был, когда у нас вообще не было индейки. Мама и папа усадили нас и объяснили, что дела в папином магазине идут не очень хорошо и поэтому они не смогли купить индейку. Мы поели овощей с хлебом и пирог, и все было очень хорошо. Позже я зашел в мамину с папой спальню, чтобы поблагодарить их, и увидел, как они там ели маленькую индейку. Все же это был не самый лучший мой день Благодарения.

#117. В нашем квартале был дом, который мы считали населенным привидениями, потому что оттуда доносились крики людей и никто из зашедших туда обратно не вышел. Позже выяснилось, что это всего лишь дом убийцы.

#118. Когда тебе десять лет и проехавшая мимо машина обливает тебя водой с ног до головы, трудно решить, идти ли таким в школу или бежать домой переодеваться, рискуя опоздать. И пока он так раздумывал, я еще раз проехал мимо и облил его.

#119. Когда мне было семь, я сказал моему другу Тимми Баркеру, что дам ему миллион долларов, если он съест земляного червяка. Он съел, но я так и не дал ему миллион. На сегодняшний день все, что он с меня получил — это 9840 долларов.

#120. Я не хотел рубить это дерево. Но у меня не было выбора. Оно росло на тот самом месте, где я собирался построить свой дом — если, конечно, я когда-нибудь скоплю денег на его постройку, а также на покупку земли. Кстати, надо бы выяснить, чья это земля.

#121. Я не думаю, что меня можно загипнотизировать. Один гипнотизер однажды попытался это сделать, но у него ничего не вышло. Я напоминаю ему об этом каждую среду, когда иду мыть его машину.

#122. Мама всегда говорила мне, что я смогу стать кем угодно в пределах разумного. Когда я спросил, что она имела в виду под пределами разумного, она сказала: «Ты задаешь слишком много вопросов для мусорщика».

#123. На первый взгляд, неплохой способ перекопать грядки — это позвонить в полицию и сказать, что зарыли там труп. Но будьте осторожны: они копают везде — не только там, где вы скажете.

#124. День, когда я встретил Марту — счаслтивейший день моей жизни, потому что в этот день мне удалось наколоть своего друга на кучу денег.

#125. Однажды я подслушал, как родители разговаривали о том, что у нас нет денег, чтобы оплатить счета за этот месяц. Я понял, как мне поступить. Я взяд свою свинью — копилку и зарыл ее во дворе, чтобы они не смогли ее найти.

#126. Самый чудесный закат, который мне довелось видеть, был на страницах 4 и 5 «Книги закатов».

#127. Свою первую сигарету я выкурил за дедушкиным сараем. Меня стало мутить, и я закашлялся. «Не волнуйся, это всегда случается с первой, — сказал дед, — попробуй вторую, и все будет нормально.» И он оказался прав.

#128. Я никогда не забуду, как мы закопали в песке на пляже дядюшку Джо. Ну и история случилась — нас арестовали!. Оказалось, что людей нельзя зарывать на пляже. Только на кладбище.

#129. Когда мы были маленькими, одним из наших любимых занятий была игра в пиратов. Сперва мы одевались как пираты. Потом мы выбирали взрослого, идущего по улице, шли за ним, вытаскивали домашние ножи, которые мы называли мечами, и кричали: «Мы — пираты! Давай деньги!» Многие изображали испуг и давали нам денег. Другие начинали бежать с криком о помощи. Мы играли в пиратов до двадцати с чем-то лет.

#130. Единственное, что бы мне хотелось поменять в своем прошлом — это ту долларовую банкноту, которую я когда-то нашел на тротуаре. Я поменял бы ее на миллион долларов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза