Глубокие воды

Жена Стивена, Джорджиана, на восьмом месяце беременности родила второго сына. У нее и ребенка все было хорошо. Стивен никогда еще не был таким радостным, и, казалось, в августе вся печатня была пронизана его счастьем. Вик запустил второй станок, чтобы печатать одновременно со Стивеном. Греческого шрифта хватало на пять страниц набора, но если бы Стивен работал один, без помощи Вика, то на двадцать страниц у него ушло бы больше месяца. Тираж составлял сто экземпляров. Вик был столь же вынослив у станка, как и Стивен, он любил час за часом стоять в тишине, когда слышно было только, как тигли ударяют по бумаге, а в открытые окна летнее солнце струило лучи на свежеотпечатанные листы. В августе все в типографии шло своим чередом. Каждый вечер в половине седьмого или в семь Вик покидал этот безмятежный мир и попадал в хаос. С самого основания типографии он всегда по вечерам оказывался в беспокойном мире, но никогда прежде эти миры не отличались так разительно. Никогда прежде контраст между ними не вызывал в нем чувства, что его разрывает на части.

Лишь за день до костюмированной вечеринки Коуэнов Вик задумался о своем наряде и решил, что будет Тиберием. Костюм был простым: тога, сделанная из желтовато-кремовой шторы, когда-то висевшей на окне гостиной, домашние шлепанцы без каблуков, с кожаными ремешками, перекрещивающимися над пальцами, две дешевенькие застежки-клипсы классического стиля, которые он сам купил, не желая искать что-то похожее среди бижутерии Мелинды, – и все. Наверное, приличия ради нужно будет надеть под все это футболку и шорты, а не просто нижнее белье.

Вечеринка состоялась в субботу – выходные выдались жаркими, но по-настоящему теплых вечеров в Беркширских горах не бывает, так что светильники, расставленные по краям лужайки и вокруг бассейна Коуэнов, не только создавали праздничную атмосферу, но и источали приятное тепло. Вик и Мелинда приехали рано, без четверти девять, чтобы Мелинда успела встретить Чарли, которого ожидали к девяти, и представить его Коуэнам. Пока тут были только Меллеры, они сидели с Коуэнами на террасе, где светильников было больше, а на низком столике в окружении бокалов стояла огромная чаша с пуншем.

– Привет, привет! – поздоровалась с ними Эвелин. – О, к нам явилась Клеопатра!

– Вечер добрый. – Мелинда, в зеленом платье со шлейфом, величественно поднималась по ступенькам террасы, дымя сигаретой, вставленной в держатель кольца-змейки, надетого на указательный палец. Она даже выкрасила волосы хной.

– И Цицерон? – спросил Хорас Вика.

– Возможно, – признал Вик, – но я имел в виду другого.

– A-а, Тиберий, – сообразил Хорас.

– Верно. – Вик как-то говорил Хорасу, что в последнее время интересуется Тиберием и читает о нем все, что можно найти. – А ты? – Вик удивленно разглядывал живот Хораса, увеличенный подушкой. – Венецианский Санта-Клаус?

Хорас рассмеялся:

– Совсем холодно! Ты подумай.

Но подумать у Вика не получилось, потому что Эвелин вручила ему бокал пунша.

– Можешь весь вечер больше не пить, если не хочешь, но это выпей обязательно – за удачу! – сказала Эвелин.

Вик отсалютовал бокалом Филу Коуэну и сказал:

– За «Погребенные сокровища»! Пусть они будут найдены.

Это название носила книга Фила. Фил с поклоном поблагодарил его.

Прибыли Макферсоны, наряженные викингами, – костюм особенно шел статной и дородной миссис Макферсон, особе широколицей и розовощекой. Обоим Макферсонам было за пятьдесят, но они держали себя в хорошей форме и не постеснялись надеть юбки до колен и сандалии с ремешками, перекрещенными на ее толстых и его тощих икрах. Макферсонов встретили дружным хохотом, что доставило им заметное удовольствие.

Эвелин поставила на патефон пластинку, и Фил с Мелиндой отправились танцевать в гостиную. Подъехали еще две машины. По лужайке прошли две пары, а за ними – мистер де Лайл в белом смокинге. Он держался позади гостей, ища взглядом Мелинду. Вик притворился, что не увидел его. Meлинда, услышав шумные приветствия, вышла на террасу, увидела Чарли, бросилась к нему и схватила за руку.

– Надо было прийти в костюме Шопена! – Упрек Мелинды был явно заготовлен заранее. – Позвольте представить всем Чарли де Лайла! – объявила она во всеуслышание. – Это мистер и миссис Коуэн, наши хозяева, мистер и миссис Макферсон… – Она подождала, пока де Лайл пробормочет: «Очень приятно!» – Мистер и миссис Меллер, Уилсоны, Дон и Джун, миссис Поднански и мистер…

– Кенни, – сказал молодой человек, один из тех, кто танцевали с Мелиндой на балу в честь Дня независимости.

– Мистер де Лайл будет сегодня играть для нас, – пояснила Мелинда.