Глубокие воды

– Сильно сказано, Хорас. Такого я от тебя еще ни разу не слышал.

– Я говорю вполне серьезно.

Вик смотрел на Хораса, чувствуя, что слегка выведен из равновесия.

– Ну что, пойдем выпить?

Хорас помотал головой:

– Нет, я домой. Пожалуй, я зря погорячился, но все-таки рад, что высказался. Может, ты наконец отнесешься к этому серьезно – я про Камерона. Спокойной ночи, Вик.

Хорас закрыл за собой дверь.

Как только Вик остался один, его охватило странное чувство, похожее на страх. Он собрал свои бумаги, вышел и запер дверь. Машина Хораса уже уехала. Вик сел в «олдсмобиль». По позвоночнику к затылку пробежала холодная дрожь. Он сглотнул, расслабил руки, лежавшие на руле. Он знал, в чем беда. В сущности, он старался не думать о Камероне – ну, разве только о том, что тот через пару недель уедет, а не о том, как справиться с возникшими из-за него неприятностями. А Хорас ему об этом напомнил, указал на огонь, бушующий под ногами, огонь, который Вик решил не замечать. (Вообще-то, он имеет право не замечать то, что не хочется. Если огонь горит у Вика под ногами, то пострадает только сам Вик. Больше всего огорчало то, что Хорас на миг заставил его стать конформистом, принять конформистскую точку зрения.) Но может быть, Хорас прав, и Вик действительно не понимал чего-то важного. Так, он не допускал, что Камерон нравится Мелинде, что он как раз в ее вкусе. Эта туповатая прямота, эта примитивность, превзошедшая ее собственную! И эта толстокожая бесхитростность! Да, Камерон из тех, кто способен «увезти» Мелинду, дождаться развода, а потом жениться на ней по всем правилам. И он – именно то, что ей нужно. Это открытие ошарашило Вика.

Когда он приехал домой, Трикси была одна. Щенок боксера выбежал навстречу, подскакивая и всем телом извиваясь в воздухе, будто форель.

– Когда ты пришла, мама была дома? – спросил он.

– Не-а. Наверно, с Тони куда-нибудь уехала, – сказала Трикси, не отрываясь от комиксов в вечерней газете.

Вик налил себе выпить и направился к любимому креслу. На столике стояла новая бело-голубая коробка трубочного табака «Нельсон тридцать три». Ее доставили сегодня, а Мелинда распаковала и положила сюда. По всей видимости, заказ она сделала недели две назад, в один из дней, проведенных с Тони.

20

В следующую субботу в Уэсли поездом прибыл Брайан Райдер, приятный и бойкий молодой человек, энергичный и мускулистый, как Тарзан. Первым делом он изъявил желание совершить прогулку по городу, отложив обсуждение своих стихов с Виком. Он гулял почти два часа и вернулся с мокрыми волосами и сияющим лицом. Выяснилось, что он дошел до Медвежьего озера и искупался. День был холодный, градуса четыре по Цельсию. До Медвежьего озера было миль восемь. Вик спросил, как он ухитрился сходить туда так быстро.

– Туда я пробежался вдоль дороги, – ответил тот. – Люблю бегать. А обратно меня подвез добрый человек. Назвался вашим знакомым.

– Да? Кто же? – спросил Вик.

– Некий Петерсон.

– А, да.

– Он о вас высокого мнения.

Вик ничего не ответил. Мелинда сидела на диване в гостиной и клеила фотографии в альбом. Вик представил ей Брайана, а она, не говоря ни слова, с нескрываемым любопытством уставилась на гостя – так Трикси смотрела на мужчин, приведенных Мелиндой. А Брайан без смущения, с какой-то наивной прямотой поглядел на нее, будто ожидая, что она что-нибудь скажет или проявит хоть немного дружелюбия, прежде чем он и Вик уйдут работать. Мелинда молчала и ни разу не улыбнулась, даже когда Брайан встречался с ней взглядом.

– Что ж, пойдемте ко мне, поговорим, – предложил Вик. – Обсудим вашу рукопись.

В тот вечер Мелинда привела Камерона домой ужинать.

– Я бы сводил твою супружницу куда-нибудь поужинать, – со смешком объяснил Камерон, – но ей непременно нужно было домой, к тебе.

От такой вопиющей бестактности Вик лишился дара речи. Брайан, выслушав это заявление, посерьезнел и весь вечер наблюдал за Камероном и Мелиндой, которые устроили настоящее представление. Камерон то и дело уходил на кухню и помогал Мелинде накрывать на стол, будто радушный хозяин. Они разговаривали друг с другом о каких-то своих делах, о строительных материалах, о ценах на цемент. Вик попробовал заговорить с Брайаном о поэтах и поэзии, но громкий голос Камерона заглушал все слова. Вик все время улыбался, но не был уверен, что ему удалось скрыть раздражение. Брайан был очень наблюдательный молодой человек.

После ужина Камерон заявил:

– Вик, Мелинда говорит, что у вас с Брайаном вроде как серьезный разговор. Пожалуй, мы с Мелиндой сходим в «Буфетчицу», там ведь устраивают танцы.

– Да, конечно, – любезно отозвался Вик. – А еще там подают разливное пиво.

– Ну да! – воскликнул Камерон, хлопая себя по солидному пузу.

Несмотря на поглощаемые им количества еды и напитков, он не был толстяком, а больше напоминал громадного самца гориллы.

Из спальни вышла Мелинда, в туфлях-лодочках на высоком каблуке и коротком ярко-красном жакете поверх платья. Брайан окинул ее оценивающим взглядом. Она тщательнее обычного нанесла макияж и уложила белокурые волосы в аккуратную прическу.