Глубокие воды

– Когда приду – не знаю, – беспечно бросила она с порога.

Горилла, осклабившись во весь рот, последовал за ней.

Вик с ходу завел разговор с Брайаном, чтобы у того не было возможности ничего спрашивать, но по лицу молодого человека понял, что от вопросов никуда не деться, Брайан их обязательно задаст. Вик корил себя за то, что так и не поговорил с Мелиндой. Хорас прав. Нужно было хоть что-нибудь ей сказать. Только была бы от этого какая-то польза? Ведь когда речь шла о де Лайле, никакие разговоры не помогали.

– Ваша жена – очень привлекательная женщина, – медленно произнес Брайан, как только в их беседе возникла пауза.

– Вы так считаете? – с улыбкой отозвался Вик.

И вдруг вспомнил, как Брайан, увидев флигель за гаражом, удивленно спросил: «Вы здесь спите?» Так бездумно и жестоко задают вопросы дети. Это почему-то очень задело Вика. Он никак не мог выбросить это из головы.

Они засиделись за полночь, разговаривая о книгах и поэтах, а потом Брайан вежливо предположил, что, может быть, Вик хочет пойти спать. Очевидно, Брайану не терпелось взяться за антологию немецких поэтов-метафизиков, которую Вик отыскал для него в шкафу, поэтому Вик откланялся, однако спать не лег, а читал у себя во флигеле часов до двух, пока не вернулась Мелинда. У Брайана все еще горел свет. Вик надеялся, что Брайан не увидит ее пьяной, хотя и сам не знал, захмелела она или нет. Он выключил свет примерно в половине третьего. Через приоткрытое окно послышался счастливый, пьяный смех Мелинды. Интересно, о чем с ней говорит Брайан? – подумал Вик.

На следующее утро Мелинда сказала:

– А твой приятель ужасно симпатичный.

– Он ужасно хороший поэт, – сказал Вик.

Брайан в это время совершал утреннюю прогулку. Наверное, как и вчера, вернется с птичьими перьями. Этим утром, заглянув в его комнату, Вик увидел, что постель заправлена, а посередине письменного стола аккуратным рядком выложены голубое перо, камешек, гриб и сухой лист, будто предметы для созерцания.

– Он тоже считает тебя привлекательной, – сообщил ей Вик, сам не зная зачем: у Мелинды и без того было достаточно высокое мнение о себе.

– Раз уж мы передаем друг другу чужие слова, можешь сказать ему, что он самый привлекательный молодой человек из всех, кого я встречала после того, как окончила школу.

Вик сдержался и не прокомментировал это заявление.

– Ты сегодня встречаешься с Тони?

– Нет, я решила встретиться с Брайаном.

– Брайан занят.

– Ну не весь же день. Он пригласил меня покататься на лодке на Медвежьем озере.

– Ах вот как.

– Но Тони придет вечером, послушать пластинки. Я вчера купила в Уэсли пять новых.

– Я не хочу, чтобы он сегодня приходил, – тихо сказал Вик.

– Неужели? – Она изогнула бровь. – Это почему же?

– Потому что мне нужно поговорить с Брайаном, а музыка будет нам мешать даже у меня во флигеле.

– Понятно. И куда же нам деваться?

– Куда хотите.

Он закурил и уставился на «Таймс», лежавшую на коктейльном столике.

– А что ты сделаешь, если он все-таки придет?

– Попрошу его уйти.

– Между прочим, это не только твой, но и мой дом.

На это он мог ответить так много, что не сказал ничего и затянулся сигаретой.

– Что молчишь? – спросила она, презрительно сузив глаза.

Бесполезно было просить ее вести себя приличнее в присутствии Брайана. Бесполезно. Все бесполезно.

– Повторяю: если он придет, я попрошу его уйти. И он уйдет как миленький.

– Тогда я подам на развод.

Вик чуть улыбнулся.

– Не веришь? А я подам, – заявила она. – И вообще, я готова принять твое предложение об алиментах. Помнишь?

– Помню.

– Я жду.

Она стояла, уперев руки в бока, расслабив длинное тело и набычившись, как всегда в ссорах, словно зверь перед схваткой.

– С чего бы это? – спросил Вик, прекрасно понимая, с чего это. По позвонкам снова пополз холодный ужас.

Мелинда молчала.

– Из-за мистера Камерона?

– По-моему, он намного лучше тебя. Мы с ним прекрасно ладим.

– В жизни важно не только ладить, – быстро сказал Вик.

– Это упрощает жизнь!

Они уставились друг на друга.

– Ну что, поверил? – сказала Мелинда. – Да, Вик, я хочу развода. Ты же сам меня недавно спрашивал, помнишь?

– Помню.

– И твое предложение еще в силе?

– Я никогда не отказываюсь от своих слов.

– Значит, мне нужно подать на развод?

– Так принято. Можешь обвинить меня в супружеской измене.

Она невозмутимо взяла с коктейльного столика сигарету и закурила. Потом ушла к себе, но тут же вернулась:

– Какие будут алименты?

– Я же обещал тебе щедрое содержание. Оно и будет щедрым.

– Сколько?

Он заставил себя прикинуть сумму и сказал:

– Пятнадцать тысяч в год? Тебе не придется тратиться на Трикс.

Мелинда задумалась. Пятнадцать тысяч в год означало, что Вик не сможет каждый год печатать столько книг, что придется расстаться со Стивеном или урезать ему зарплату – на что Стивен, пожалуй, согласится. Из-за каприза Мелинды Стивену и его семье придется сесть на скудный паек.

– Я согласна, – наконец сказала она.

– К тому же Камерон не бедствует.

– Он замечательный! Настоящий мужчина, – ответила она, как будто он отозвался о нем уничижительно. – Значит, решено. В понедельник я всем займусь. – Она кивнула и снова ушла к себе.