Глубокий контакт

Итак, я все-таки побеседовал с Апостолом и его странными товарищами. Я ожидал другой встречи и другого разговора, но мне не в чем упрекнуть этих людей. По крайней мере, они не знают, что такое лицемерие. Их любовь мне ни к чему – я жду только согласия Апостола помочь мне. Думаю, он в конце концов согласится. Теперь я не сомневаюсь, что он разыскивает Везалия и Панацею. Моя карта их всерьез заинтересовала, а это значит, что они постараются не упустить такой шанс. Конечно, они могут меня убить и завладеть картой. Теоретически могут. Доступ к карте в моем «персе» защищен сложным паролем, который знаю только я, но не исключено, что среди спутников Апостола есть хороший программист, который сумеет активировать карту и без меня. Я должен быть готов ко всему.

Сайкс меня все больше нервирует. В прошлый вечер он опять напился в баре Ли Вона. Такое ощущение, что он пытается забыться. Возможно, я взял в компаньоны алкоголика. Я только сейчас сообразил, что совершенно ничего не знаю о Сайксе. До неожиданного рандеву в борделе Афродитория мы встречались всего один раз, да и то не особенно плотно общались. Черт его знает, может, этот Сайкс и есть Контактер, о котором говорил майор. Вообще-то мне все равно. Все задания военных побоку – мне нужна Панацея, и больше ничего!

Меня стала мучить бессонница. Вторую ночь я почти не сплю и все время думаю о Кате. Мне кажется, я начинаю тосковать по Земле. Мне не хватает синего неба, пения птиц, зелени деревьев, дождевых луж на асфальте, утреннего тумана. Аваллон – это картина в багрово-бурых тонах, будто написанная ржавчиной. Даже небо здесь лилово-серое, как губы утопленника. Все здесь до омерзения выпукло и материально, начиная с ослепительных GSS – реклам Ураниум-Сити и заканчивая резкими морщинами на физиономиях грабберов. Я хочу на Землю. Вчера, после разговора с Апостолом в баре Ли Вона, я вернулся к себе в номер и долго лежал на постели, размышляя о своей жизни. О чем я думал? О том, что уже несколько лет не был на могилах отца и матери. Что так и не дописал две статьи, которые когда-то мечтал опубликовать. Что у меня нет детей. Я, оказывается, очень многого не успел сделать в жизни. От этих мыслей на душе вдруг стало погано и тоскливо. Так уж выходит, что ничего хорошего, кроме любви к Кате, у меня нет. Если Катя умрет, моя жизнь окончательно потеряет цену и смысл.

Какое-то чутье подсказывает мне, что все должно решиться в ближайшие дни. Если я убедил Апостола, мы очень скоро отправимся за Барьер. Что я там найду? Смерть или спасение для Кати и меня? Хочется верить в лучшее. Я пережил за последние годы слишком много плохого – может быть, я выбрал отпущенный мне лимит черных дней?

* * *

Ощущение чужого и недоброго присутствия появилось еще во сне, словно продолжение тяжелого и бессвязного кошмара. Северянин открыл глаза. Он увидел над собой черную тень, а мгновение спустя холодный ствол кина-ружья уперся ему в грудь.

– Без глупостей, Северянин, – прошипел голос. – Лежи смирно и отвечай на мои вопросы без уверток, понял?

– Что тебе нужно?

– А ты не понял? – Крис Жестянщик недобро ухмыльнулся. – Я сразу понял, что ты не просто так тут появился. На кого работаешь, Северянин?

– Только на себя самого.

– Врешь. – Жестянщик щелкнул завтором, дослав заряд в патронник.

Северянин отчетливо услышал жужжание генератора, готового разогнать до убийственной скорости пятидесятидвухграммовую пулю в стволе ружья. И еще он заметил в глазах Жестянщика торжество победителя.

– Если хочешь поговорить, убери ружье, – сказал Северянин. – И дай мне одеться. Не люблю беседовать в одних трусах.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Сначала опусти ружье.

– Хочешь сказать, что не боишься смерти?

– Боюсь. И ты ее боишься. Так что не будем друг друга пугать. Убери ружье, иначе можешь случайно нажать курок. Тогда беседа точно не получится. Вряд ли ты что-нибудь узнаешь от покойника.

– Хорошо. – Жестянщик нехотя отвел ружье в сторону. – Только учти, реакция у меня хорошая. Будешь чудить…

– Прекрати. – Северянин сел на кровати, включил настольную лампу.

Футболка и штаны лежали на стуле у изголовья, а вот пояс с пистолетом Жестянщик убрал. Оно и к лучшему: после позавчерашней бойни у Колючей скалы он понял, как это просто – выстрелить в человека. А стрелять в Жестянщика ему не хотелось.

– Вот теперь спрашивай, – одевшись, сказал Северянин. – Хотя не думаю, что я смогу тебе что-нибудь рассказать.

– Ой ли! Ты ведь шпионишь за нами. Кто тебя нанял? Комитетчики? Военные? Полиция?

– С чего ты взял?

– Карта, Северянин! Ни один граббер не добыл бы эту карту. И не ври, что ты якобы купил ее. Все, что касается Территории Хаоса, составляет высшую государственную тайну. Ни один чиновник не пошел бы на такое преступление.

– Ты наивен, приятель. Чиновника можно купить. А еще чиновник может быть заядлым картежником и притом неудачливым Я обыграл в карты крупную шишку в Управлении военно-космических сил Внеземелья, и он достал мне эту карту, чтобы уплатить долг.

– Больно складно свистишь. Легенду тебе в разведке придумали?