Глухая орбита вечности

— Самый крепкий! — задорно блестя глазами, сказала Нина и он удивился ее преображению. Только что перед ним была усталая женщина, которой только чувство долга не позволяет давать полную волю нервам, и вот, пожалуйста, перед ним милое создание, наивно и восхищенно следящее за каждым его движением.

— Кутить так кутить! — засмеялся Манаев и взял из ларца свой лучший, особый коньяк. Наполнив маленькие рюмочки из шарообразного сосуда, Геннадий Петрович поставил на стол фрукты и конфеты.

— За что мы выпьем, Нина Артемовна?

— Давайте за нас с вами, Геннадий Петрович! Глоток коньяка обжег горло, но сейчас же это жжение прошло, а терпковатый вкус и приятный аромат остались. После третьей рюмки Манаев убрал коньяк в ларец, но и того, что выпила Нина, оказалось достаточно. Она захмелела впервые в жизни.

— А знаете, древние были не дураки! Видимо, когда в их жизни наступал критический момент и надо было встряхнуться, они употребляли... А еще,— она с вызовом посмотрела на Манаева. Они подпаивали женщин, чтобы потом овладеть ими...

— Ниночка,— Геннадий Петрович положил ей руку на плечо.— Вы, кажется, немножко опьянели. Не следовало мне предлагать вам напиток.

— Геннадий Петрович! Это как раз хорошо, иначе я вам бы никогда ничего не сказала. Вы мне всегда нравились, Геннадий Петрович.

— Не надо, Ниночка. Я ведь тоже человек. А то мы с тобой натворим глупостей, а потом будем сожалеть.

— Хочу глупостей! — провозгласила она и взъерошила ему шевелюру.

Он обнял ее за плечи и почувствовал легкую дрожь ее тела. Тогда на него нахлынула волна никогда не испытываемой им прежде нежности... Пожалуй, именно это чувство отрезвило его.

— Ну, так вот, Нина Артемовна,— отстраняясь, сказал Манаев.— На сегодня достаточно. Давайте договоримся так. Завтра мы официально объявляем о нашей свадьбе. Если вы не возражаете, конечно.

— Конечно.— Нина сделала хорошо рассчитанную паузу.— Возражаю.

— То есть? — заволновался Манаев.

— Хочу сегодня!

Геннадий Петрович облегченно вздохнул и засмеялся. Он взял ее руку и прижал к своей щеке.

— Ниночка, милая. Перестаньте болтать глупости. Не ради формы, а на свежую голову давайте вместе решим этот вопрос завтра.

Штапова обиженно поднялась.

— Железный вы человек, капитан. Но учтите, что до завтра я могу передумать.

— Как это вы можете так, Ниночка? Я не понимаю.

— Женщину надо принимать, а не понимать,— засмеялась Штапова.— Увы, мужчины живут разумом...

Она нажала кнопку, и створки дверей каюты ушли в переборку.

***

Вторую неделю шли раскопки города, а Климов по-прежнему был недоволен. Он давно уже разобрался, что возраст стоянки намного моложе предыдущего раскопа, но до сих пор он не встретил ни одного по-настоящему интересного экспоната, достойного украсить его музей. Впрочем, этого и следовало ожидать от такой рационалистической культуры. За первыми постройками он обнаружил остатки подъездных путей. На бетонных продолговатых параллелепипедах лежали насквозь проржавевшие куски рельс. Эдуард догадался, что это была, по всей вероятности, железнодорожная ветка к складским помещениям. Это подтвердилось находками остатков вагонов, какими-то стальными деталями... К сожалению, все эти склады оказались пустыми и, видимо, заброшенными еще в период существования цивилизации. Об этом говорили и многочисленные кучи мусора, разный хлам... Впрочем, в последние дни у него снова появились надежды. За подъездными путями с площадки потянулось неширокое бетонное шоссе. Климов чувствовал, что это не магистраль, а скорее всего ответвление к какому-нибудь поселку, где могли жить семьи обслуживающего персонала и поэтому поставил узким фронтом две землеройки вдоль шоссе. За три дня они прошли триста метров и, наконец, уперлись в тяжелые ворота. Пройдя еще метров пятьдесят, землеройки обнаружили низкое бетонное сооружение, зарытое в грунт... Проведя локацию, археолог обнаружил, что помещение по странной случайности было полностью загружено непонятными продолговатыми металлическими предметами... Несмотря на тщательные поиски, он не мог обнаружить вход в сооружение и сегодня решил вскрыть его, пробив стену. Климов ждал этой минуты с нетерпением и с не меньшим волнением, чем знаменитый англичанин Картер перед вскрытием гробницы Тутанхамона.

Узнав, что предстоит вскрытие сооружения, заполненного предметами технологической культуры, вместе с археологическим отрядом на верхнюю площадку напросились прибывшие накануне в помощь археологам на эквиплане пилот Брагинский и штурман Шумский.

***

В это утро Климов поднялся раньше всех. Он с удовольствием пробежался по росе и искупался в старице. Неподвижная вода за две недели тепла нагрелась до летней температуры. После завтрака археолог подошел к Ивану Елкину, возившемуся с отладкой винтокрыла:

— Ну что, Ваня? Скоро?

— Минут через десять закончу!

— Ты завтракал?

— Так вот...— кивнул Елкин на откинутую панель, за которой потянулась сложная вязь соединений с аппаратурой.

— Ну давай, заканчивай. Я пойду приготовлю тебе что-нибудь поплотнее. Сегодня предстоит горячий денек!