Глухая орбита вечности

Сергей выключил связь. Последний месяц он снова ощутил подъем. Наблюдения давали любопытный материал. После ужина он обычно занимался расчетами погодных моделей. У него появилась привычка перед сном вести нечто вроде дневника, который он записывал на отдельный кристалл. Он диктовал свои мысли и наблюдения, иногда вел запись отдельных событий по общей связи, полагая, что этот материал поможет потом точнее понять будущим исследователям их жизнь, их чувства и размышления. А самое главное — материалы исследований и хронику они, естественно, получат с общих записей, которые ведутся на корабле. Едва подумав о корабле, он вспомнил об Эстелле. Он испытывал к ней двойственное чувство. С одной стороны, Сергей как бы заново переживал события последнего визита, воскрешая в памяти до мельчайших подробностей каждое ее слово, каждый жест, испытывал к ней глубокую признательность, с другой стороны, его захлестывало чувство вины перед Яковом Самойловичем. Каждая его беседа с Эстеллой по видео доставляла и удовольствие и досаду. Ему казалось, что она чего-то недоговаривает, за смешком прячет беспокойство. Видимо, она сама не может решиться оставить Сандалова, а подтолкнуть ее к этому у Сергея не хватало мужества.

Сергей поднялся и пошел ужинать. Подогревание на калорифере остатков обеда заняло несколько минут. Пережевывая жареную картошку с мясом, Байдарин как бы прислушивался к самому себе и своим чувствам. Почему человек такое странное существо? С одной стороны, его ранит обида на ту, которая покинула его, и тут же он радуется встрече с другой, хотя, очевидно, это больно отзывается в душе другого. И что это — эгоизм, который надо немедленно обуздать, или естественное стремление, обусловленное природой, таинственными знаками отличающих пары, которые обязательно должны быть связаны в одно целое, чтобы продолжить бесконечное совершенствование человека в новом поколении. Байдарин помотал головой, отгоняя привязчивые мысли, и пошел в кабинет обсчитывать прогноз на завтрашний день...

***

Сандалова выехала в Вине-Ву за день до начала конференции... Поставив на наезженной дороге автомат, она полностью отдалась созерцанию и беспокоившим ее мыслям. Вездеход быстро мчался по степной дороге, покрывая пылью пожухлые сухие травы. Эта вспышка тепла и как бы заново пережитая весна и лето подтолкнули Эстеллу к решительности. Похоже, что и Яков Самойлович почувствовал это. Он по-прежнему относился к ней с большой нежностью, но каждый вечер, когда она приходила с работы, встречал ее вопросительным взглядом, как бы пытаясь определить, когда рухнет его последняя надежда... Вот и сегодня, прощаясь, он заглянул ей в глаза и быстро отвернулся... Прочел он ее твердое решение уйти к Байдарину или просто не хотел лишний раз надоедать ей своей нежностью, которую она не принимала?

Промелькнули за окном вездехода кустарники и первые деревца. Впереди блеснула река и замаячила роща гигантских реликтовых деревьев. У дома Байдарина Эстелла остановила вездеход Она знала, что Сергей еще неделю назад уехал в Вине-Ву, но не смогла отказать себе в удовольствии побывать в желанном доме и побродить по комнатам. В детской она выдвинула из ниши кроватку и трансформировала ее в манеж. Эта кровать-манеж была любовно сконструирована Юрием Сомовым еще при постройке дома. Инженер-интерьерщик надеялся, что его первый опыт пригодится и ему самому. Но у Сомовых не появились наследники, а вот у них с Сергеем... Эстелла почувствовала легкую тошноту. Это все от излишнего волнения... Сандалова вышла на свежий воздух. Она приопустила боковое окно вездехода и тронула кнопку пуска... Лесная дорога была похуже, но вездеход, считывая программу, заранее снижал скорость на плохих участках, и поэтому плавность хода почти не изменилась. Внезапно Эстелла ощутила необыкновенно приятный запах. Остановив вездеход, она вышла из кабины и огляделась. Это было то самое место, где росла гигантея. По просьбе Зины она уже заезжала один раз сюда. Гигантея росла на краю поляны, скрываясь под нависающими ветвями деревьев. Теперь листья облетели, и среди оголенных ветвей пламенел огромный бутон... Здесь запах, источаемый цветком, был еще острее и притягательной. Эстелла подошла поближе и ощутила под ногами мягкий ковер гигантского отмершего листа растения. Это было удивительно. Растение уже засохло, а цветок только собирается распуститься... Почувствовав потребность поделиться всеми своими впечатлениями от находки, Сандалова сходила к вездеходу и, закрепив датчик на ближайшем стволе, включила сигнал общей связи...

— Зина, зацвела гигантея, посмотри!

Эстелла подошла вплотную к огромному, примерно в два ее роста, бутону на короткой, но толстой и мясистой цветоножке и притронулась к лепестку... И тут произошло чудо. Цветок дрогнул и зашевелился. Гигантские лепестки начали медленно и плавно опускаться. Эстелла чуть посторонилась и оказалась у самой чаши цветка между двумя алыми лепестками, каждый величиной с крупный палас.

— Эстелла, ты бы отошла подальше,— заметила Зина.— Что-то мне не нравится это чудовище.