Глухая орбита вечности

— Ты куда?

— Попрошу Седельникова что-нибудь привезти! — на ходу крикнул Анатолий.

Однако он опоздал. Каюта Седельникова была набита битком. Здесь была добрая половина женского состава экспедиции, начиная от Марины и кончая биоником Адой Лосковой. Ананьин бросился к Никишину.

В кресле против Николая сидела Ия Радина и обстоятельно объясняла геологу как устанавливать на реках гидрологические автоматы. Своей очереди дожидались химик-аналитик Зелима Гафупова, кристаллограф Полина Ивановна Удодова, археолог Эдуард Климов и биохимик Леонид Журавлев. Ананьин скромно присел на краешек дивана. В том, что Гафурова и Удодова получат свою долю, сомневаться не приходилось. Геологу будут необходимы результаты анализа по образцам, археологу тоже кое-что может перепасть, а вот что понадобилось биохимику Журавлеву?

— Чем могу помочь. Леонид? — обратился Никишин, когда настала очередь Журавлева.

— Видишь ли, Николай, я уже предупредил Седельникова, что все доставляемые сюда образцы должны проходить через мою лабораторию.

— Это еще зачем? — запальчиво возразила Зелима Гафурова.

— Затем, дорогая Зелима, чтобы вместе с ними на корабль не проникли злокачественные микробы и вирусы.

— Ох-хо! — загрохотал Ананьин.— Вот это дух! Он со всех образцов снимет сливки.

— Естественно! — невозмутимо ответил Леонид.— Прежде чем их обезопасить, я возьму с них пробы.

— Ну, а тебе что? — посмеявшись вдоволь, обратился геолог к Ананьину — антилопу гну, страуса или зайца?

— Мне ничего,— усмехнулся Ананьин.— Я подожду, когда ты сам приползешь ко мне на коленях и предложишь что-нибудь определить. Я все-таки палеонтолог, по совместительству!

— Так бы и говорил,— обрадовался Никишин.— Лавочка закрыта, попрошу очистить помещение.

— Фи, Коленька,— поморщилась Зелима.— Какая вульгарность.

— Зато по существу. Нам с Ананьиным нужно обсудить план совместных исследований.

— Публике все ясно?— победно оглядел всех Анатолий и добавил, подделываясь под тон геолога.— Ну-ка, кыш отсюда!

Возвращение из первого спуска на планету ожидали как праздника, и разведчики оправдали надежды. Планета оказалась вполне пригодной для жизни человека. Хотя никто из разведчиков не рисковал выходить на ее поверхность без защитного костюма из боязни стать жертвой какого-нибудь хищника или болезнетворного микроба, образцы флоры и мелкой фауны породили среди биологов настоящий ажиотаж. Впрочем, исследовательской работы хватало всем. Отстояв вахту на ремонте, сотрудники разбегались по своим лабораториям. Штаповой и Кантемиру пришлось заняться разработкой оптимального режима рабочего дня, сверх которого оставаться в лабораториях никому не позволялось под угрозой наказания отдыхом. Правом исключения пользовались только работники поискового отряда, состояние здоровья которых находилось под специальным наблюдением и они имели индивидуальные графики рабочего времени в зависимости от физических и психических возможностей каждого. Жилистый Никишин буквально загонял Кабанова с Юмашевым и их пришлось подменять. Обычно их сменщиками были помощник капитана Евгений Михайлович Брагинский и второй штурман корабля Василий Стоев, но иногда в пилотской кабине витроплана оказывались и Геннадий Петрович Манаев с первым штурманом Шумским. Как ни странно, но щуплый Седельников ни в чем не уступал здоровяку Никишину. Только пожилой Варварин не мог выдержать такой нагрузки, но к этому времени были составлены и проинтерпретированы карты магнитных, гравитационных и радиоактивных аномалий и Аркадий Тимофеевич перешел на положение «актиний», как в шутку называли себя сотрудники научной экспедиции, прикованные к кораблю необходимостью вести ремонтные работы и пользующиеся малейшей возможностью, чтобы перехватить у соседа крохи образцов оставшихся от исследований. Ко времени завершения ремонта, из полутора десятков аномалий, намеченных Варвариным для первоочередной проверки, две были признаны вполне перспективными. На одной из них в образцах, собранных Никишиным, была выявлена редкометалльная минерализация, на второй — урановая. На весь район Седельниковым были отсняты крупномасштабные карты. И наконец настал день, когда первый основной двигатель был полностью разобран и убран в инструментальный отсек, а собранный в условиях невесомости запасной установлен на его место. Второй и четвертый двигатели, полностью выведенные из строя при взрыве в них горючего, были разобраны частично. Обломки отбуксировали в открытый космос, а пробоины заделали щитами, чтобы улучшить аэродинамические качества поврежденной кормовой части корабля. Поисковый отряд и ремонтные группы собрались в кают-компании, чтобы поделиться результатами своих исследований.

Совещание открыл капитан.

— Товарищи! — он обвел взглядом зал: вид у всех измученный — сказалось долгое пребывание в открытом космосе, двухсменные работы, но настроение приподнятое...