Глухая орбита вечности

— Давайте заберемся куда-нибудь подальше.

Павел вспомнил, что в стороне от Галактического центра есть маленькие виллы, расположенные по берегам реки или на укромных лесных полянах. Обычно в них поселялись возвратившиеся после дальних странствий астронавты. Здесь они проходили акклиматизацию, привыкали к ритму жизни нового поколения землян, к их техническим новшествам. Постепенно они приобретали необходимые навыки и разъезжались по разным городам, а некоторые снова уходили в глубокий космос... Марине понравилось его предложение, и через полчаса они подъехали по движущейся дороге к небольшому белому зданию. Сойдя с дороги, они поднялись по внешней лестнице на плоскую открытую веранду...

Марина с любопытством посматривала на соседние столики, без труда узнавая лица известных астронавтов и ученых, участников звездных экспедиций. К их столику подошел старик с окладистой седой бородой.

— Можно с вами посидеть, молодежь?

— Пожалуйста, Григорий Степанович,— Павел вскочил, пододвинул кресло старику.

— Спасибо, дружок. По вашему виду, вы не из тех, кто приезжает сюда, чтобы исполниться благоговейным трепетом, взирая на наши старческие лица и мужественные шрамы,— глаза Григория Степановича сощурились в улыбке, собирая многочисленные морщины.— И не из тех, кто ищет здесь моральной поддержки своему решению отправиться в космос. Вы просто искали уединения, не так ли?

— Да, Григорий Степанович, мы попали сюда случайно. Просто у Марины неприятности и ей хотелось развеяться,— ответил Павел.

Старик пристально посмотрел на Волынцеву и задумчиво погладил свою окладистую бороду.

— Сознание своих ошибок иногда оценивается выше слишком правильных ответов... А вы, молодой человек? Пребываете в благодушной уверенности, что экспедиция без ваших услуг не обойдется?

— Я свое дело знаю,— нахмурился Павел, чувствуя, как тает уверенность в правоте своих слов,— и хотя это и не дает полной гарантии, у меня высшие баллы...

— Ага, значит вы Павел Арбатов?

— Да, Григорий Степанович.

Старик с удовольствием оглядел плотную фигуру Павла и улыбнулся.

— Вот вы, значит, какой... Вы знаете, Марина,— обратился он к Волынцевой,— этот уникум по всем программам набирает какие-то немыслимые баллы. Вот вам с кого брать пример.

— Григорий Степанович, а меня не снимут с конкурса за последние тесты?

— Мариночка, я любопытствующий пенсионер, а не член экзаменационной комиссии. Просто я высказываю свое мнение. Думаю, что и у вас все кончится благополучно.

Старик поднялся и, поблагодарив за беседу, ушел.

— Кто это? — спросила тогда Марина.

— Психолог Савельев. Участник трех звездных. Ему сто сорок пять абсолютных и около тысячи относительных лет. Человек прошлого тысячелетия. Можешь себе представить?

Как ни странно, Савельев оказался прав, Марина, успешно справившись с последним испытанием, оказалась в одной экспедиции с Павлом. С той поры их связывала тесная дружба, а вот любовь свою Волынцева отдала покладистому и внешне ничем непримечательному Ефиму Жеренкину. Впрочем, Ефим, конечно, виртуоз в своей области. Павел повернулся и вышел из гаража...

***

Кабанчик вел себя беспокойно. Он тыкался в прозрачную перегородку и нетерпеливо повизгивал. Там, за перегородкой, помещались две огромных домашних свиньи последнего приплода. Поголовье их настолько сократилось, что животных прекратили брать на мясо. Приходилось пользоваться дикими животными, поставляемыми охотником Омелиным, и искусственными продуктами, изготовляемыми регенераторными установками Муртаза Сулимова. При всей схожести и полноценности они не вызывали восторга ни у обитателей корабля, ни у жителей научного поселка.

Марина истратила три последние ампулы снотворного на этого дикого кабанчика, и теперь ее последняя надежда на приплод суетилась в своем отсеке, пытаясь проникнуть в соседний. Наверно, пора его пускать. Волынцева нажала кнопку, и прозрачная стена медленно пошла вверх. Кабанчик, помогая рылом подняться перегородке, нетерпеливо просунул голову и боком пролез в открывшуюся щель. Едва он приблизился к ближайшей свинье, как мощным толчком был отброшен в сторону. Еще попытка, и снова кабанчик, повизгивая, заскользил по гладкому полу. Эти толчки не образумили животное, но он стал вести себя осторожнее. Подвижный и ловкий, он отпрыгивал при малейшей опасности, заигрывая то с одной, то с другой свиньей... Волынцева включила теледатчики и вышла из зоофермы. История повторялась. Подобия земных животных не уживались друг с другом. Земные оленухи затоптали местного оленя, хотя он был гораздо крупнее их. Может быть, выпустить их на свободу? Но тогда они быстро станут добычей местных хищников... Марина поднялась в жилой отсек и пошла по коридору. Кто-то тронул ее за плечо.

— Здравствуй, Волынцева. Что стряслось? Идешь, ничего не замечаешь?

— Это ты, Павлуша? Плохо у меня, ничего не выходит. Скоро зооферма совсем опустеет... А тут еще кончились ампулы со снотворным. Вот иду к Жанне, может, она что-нибудь сообразит... Как у тебя-то дела?

Они пошли вместе по коридору.