Глупые и ненужные

Сейчас человек, который шел мне навстречу лишь отдаленно напоминал отца Ренди, которого я когда-то знал. Казалось, он стал ниже и на 10 килограммов легче, как будто из него откачали воздух. В великоватом ему шерстяном кардигане, слишком широких брюках, домашних тапках и маленьких круглых очках, на манер Эркюле Пуаро. Он постарел на целую жизнь. Лысина на голове разрослась блестящим плато, а волосы по бокам стали седыми и редкими. Он приближался ко мне, а мысли каскадом роились в голове «неужели это он».

Наконец, когда Мистер Ти подошел к забору разделявшему нас, я решил начать с шутки:

– Здрасти, а Ренди выйдет погулять?

И он посмотрел на меня таким взглядом, что если я не все понял на тот момент, то точно что-то. Внутри у меня всё перевернулось и сжалось. Его нижняя челюсть затряслась, словно сдерживая слова внутри полости рта, которые он не хочет выпускать на волю.

– Ренди умер три месяца назад.

За секунду до того, как он произнес эти слова, и бутылка выпала из моих рук, клянусь богом, я почему-то знал, что именно это он и скажет.

Он назвал мое имя, отворил ворота и одним только жестом позвал в дом. И я пораженчески побрел за ним, оставив за собой сумку и большое красное пятно. Они простояли, кажется, там часов шесть.

*

Наконец переступив порог квартиры, я понял, насколько вымотан и полон отягощенной всеми эмоциями грусти.

На пороге стояла мама Ренди, милая старушка, которая в молодости была первая красавица. Она узнала меня, и очень по-матерински обняла. Потом посмотрела на мужа, который одними только глазами дал понять, что теперь я все знаю. После этого то ли в порыве гостеприимства, толи чтобы сдержать порыв слёз, она упорхнула на кухню, а мы с его отцом остались в большом слабоосвещенном зале.

В комнате пахло кофе и сигаретами. Отец Ренди предложил мне и то и другое. Я будто в тумане согласился на все. Предложи он мне тогда выпить рюмку соевого сока или летучую мышь на гриле, я бы и на это согласился, не думая. На середине сигареты я вдруг вспомнил, что завязал и потушил ее. О чем оповестил мистера Ти. Он улыбнулся. По сути, существовала только одна тема для разговора, но начинать ее нам двоим не хватало духа, поэтому мы попытались говорить, о чем угодно, но не о смерти Ренди.

Получалось паршиво. Я рассказал о своем грандиозном путешествие, которое так закончилось. Рассказал, что готовил этот чертов сюрприз. И что, сейчас сидя на этом огромном диване, совершенно не понимаю, что делать дальше.

Мистер Ти предложил остановится у них и, если я хочу, посетить могилу Ренди. Я был ему признателен, но соврал, что у меня уже оплачен отель. Не знаю зачем я соврал, трусость ли это или нежелание видеть этих убитых горем людей.

Когда, мама Ренди вернулась за стол с шарлоткой и френч прессом чая, Мистеру Ти это придало силы и он рассказал детали последнего дня Ренди.

Дело было примерно так. С утра Ренди сослался на недомогание и не поехал с отцом в их фирму. Потом мама Ренди поехала в супермаркет за продуктами. Сам Ренди в той же одежде, что была на нём утром, зашел в гараж, открыл шкаф, где хранилось оружие отца для охоты. И, недолго думая, окрасил потолок гаража в красное. В тот день Рэнди нашел еще одну причину для отца сделать ремонт в гараже, который он так откладывал несколько лет. Прощальной записки он не оставил.

Я сидел слушал и не мог во все это поверить. Словно они рассказывали про другого какого-то Ренди, ведь парень которого я знал, любил эту жизнь, любил себя и улыбался чаще чем кто-либо. Во всяком случае в университетские года. А еще шарлотка была безвкусной и лишенной сахара, мне кажется, мама Ренди просто забыла этот ингредиент, когда готовила ее.

Я не стал говорить это его родителям, но про себя думал. Видимо, когда он окончательно устал от внутренних противоречий, именно тогда и решил потолковать с мистером Remington 870 и тот дал один короткий ответ на все волновавшие его вопросы.

Так мы и сидели в полутьме, скрывающей слезы матери, багрово-красное лицо мистера Ти и дрожь моих побелевших рук, которые я прятал в карманах кофты.

*

Я заселился в скромного размера комнату с видом на маленький парк. Отель я выбрал первый попавшийся. Ровно на одну ночь. По описанию мистера Ти, я примерно представлял, где найти на кладбище могилу Ренди, но у меня просто не было эмоционального топлива, чтобы доехать туда сегодня. Мне хотелось забиться в угол и просто посидеть в тишине.

Остаток дня я пролежал на кровати, изучая потолок и стараясь ни о чем не думать и ни на чем не фокусироваться. Поборов желание выпить все запасы вина, я включил музыку. Песни нашей студенческой поры. Времен, когда мы сидели в моей комнате, полной дыма от марихуаны, и слушали кассетный магнитофон. Если песня была веселой Ренди мог и станцевать в центре комнаты, пластично кривляясь, а если грустной он мог и расплакаться.

Слушая сейчас песню Roxy Music «In Every Dream Home a Heartache», я чувствовал себя молодым и старым одновременно. Кажется, это проблема целого поколения: мы молоды и вместе с тем уже старики.