Глупые и ненужные

– Это значит заткнись и не неси чушь. Мы обречены. Мы слишком искренние. Слишком подавленные. Отсталые, старомодные, наивные, анахроничные. Очевидно, все эти качества и составляют наш культурный код. Наша особенность и наше проклятье. Я ничего не знал о твоей судьбе и судьбе Софы, но спроси меня пару дней назад, я бы описал ваши жизни с пугающей точностью. Мне всегда, казалось, извини за штамп, что у нашего поколения есть свой собственный голос. А сейчас кажется, что этот голос – молчание. Сухое, ошеломляющее, бесконечное, но все же молчание. Посмотри на мое бунтарство и к чему оно меня привело.

– Иметь собственный виноградник не так уж и плохо, если задуматься.

– Я про другое. Ты вообще не выкупаешь. Я про то, что человек с такой конфигурацией качеств как я, ты, Ренди или Софа обречён быть на обочине жизни.

– Софа сказала, что мы все глупые и ненужные.

По лицу Серхио было понятно, что она попала в нерв и ему физически трудно с ней согласиться.

–Что-то в этом духе. Факт в том, что от нормальных людей нас отделяет как будто стена в высоту нашего роста. В том смысле, что мы видим их макушки, как они двигаются, слышим голоса и звонкий необременяющий смех, но картинки в целом не ощущаем и поэтому вынуждены довольствоваться этой фрагментарностью. Твое здоровье.

– Твое здоровье.

– Какие планы на завтра? – неожиданно спросил он, давая понять, что не хочет возвращаться к прошлой теме, которая насквозь пропитана будоражащим пессимизмом.

– Завтра вечером я должен улететь к Ренди. – наверное сама фраза так криво построенная как бы говорила, но, если хочешь, я еще проведу тут пару дней. Но Серхио либо не понял, либо не захотел понять этого смысла, в его реплике была фирменная отстраненность.

– Ну должен, так должен. Передавай этому чудиле привет. Ты с ним часто общаешься?

– Да не особо, последний раз кажется созванивались полгода назад, может даже и позже. А ты?

– Мы же никогда особо друзьями не были. Я после отчисления вообще все эти обременяющие связи порвал. За редким исключением.

Вечер подходил к концу, как и три бутылки превосходного вина. Засыпая, я был почти уверен, что наутро будет невыносимо болеть голова.

*

Утром я собрал вещи в гордом одиночестве и собирался уже уехать не прощаясь, как почти перед самым отъездом со второго этажа спустился Серхио, в грязном синем халате и сигаретой на перевес.

– Уже уезжаешь?

– Тип того.

– Погоди пару минут.

Он спустился в погреб и вернулся с двумя бутылками вина.

– Это пока самое лучшее из того, что есть. Дай им каких-то 2 года и будет восторг.

– Хорошо. – Он вручил мне две бутылки и, пока мои руки были заняты, не без усилия и стеснения обнял меня, слегка похлопывая по спине. В этом жесте было столько сентиментальности, сколько Серхио вообще мог себе позволить, общаясь с людьми.

– Давай. Береги себя.

– Ты тоже.

Странно, когда я уезжал от него у меня было стойкое ощущение, будто я его бросаю. Хотя все эти дни именно я был супер френдли, а он, наоборот, щетинился и мудачил. Но это неприятное, трусливое чувство не покидало меня до самого аэропорта.

3. Ренди

Рэнди лежит на голом полу, под головой его сумка, набитая вещами не первой свежести, пространство вокруг наполнено темной густотой так, что не видно лица, а слышно только как он говорит:

– Знаешь, брат, мне иногда кажется, что я пидор!

Я, как сейчас помню, слабо представляю, как быть с такой деликатной информацией, поэтому пытаюсь по обыкновению отшутиться.

– Когда, кажется, креститься надо.

Это особенно актуально, потому что Ренди атеист. Он вообще к 18 годам собрал bullshit бинго в глазах родителей: поступил на историка, стал воинствующим атеистом и вот сейчас вишенкой на торте замаячил гомосексуализм. Его родителям сверх меры хватило бы и атеизма.

*

Ренди живет в городке Пит, который является некой резервацией для белого населения, с высшим образованием и доходами, существенно превышающими средний уровень. Я называю такие города и подобные им, памятниками лицемерия. Они всеми возможными силами пытаются походить на обычные тихие спокойные города, где нет огромных офисных зданий или скажем вычурных панельных домов. Такие города как будто покрыты пудрой, камуфлируя богатство своих жителей. За скобки здесь вынесены мигранты, преступники, и люди, которые почему-то не удовлетворяют негласным правилам. Забавно, что все это как правило есть в ближайшем мегаполисе, где добрая часть населения и работает. Хотя я, возможно, завидую, потому что и близко не заработал на двухэтажный таунхаус с видом на озеро. Иной раз тяжело отделить одно от другого.