Гнев Бога

– Твои мысли хороши, но зло всегда будет привлекать людей тем, что оно даёт людям спокойную жизнь, а добро – это вечное беспокойство, страдание и скорая смерть.

Иешуа встал с ложа, поклонился Германику и сказал:

– Однако ты, Цезарь, выбрал добро.

И в полной тишине покинул зал. Иуда последовал за ним и проводил его до иудейского квартала.

– Учитель, меня интересует один вопрос…

– Говори.

– Почему ты решил исповедовать добро? Что тебя заставило?

Иешуа остановил осла и повернулся к Иуде, обратив к нему своё печальное лицо.

– Я отвечу тебе, Иуда, но вначале скажи и ты: любили тебя отец – мать?

– Да, и я всякий раз, когда вспоминаю о них, то не могу сдержать слёзы. И может быть, поэтому я всей душой стремлюсь туда, где мне было так хорошо в детстве.

– А я, Иуда, не стремлюсь в свой родной Назарет

– Ты не был любим?

Иешуа вяло качнул отрицательно головой. По его лицу заструились слёзы.

– В детстве я часто думал: ну, чем я прогневил Бога, что он наполнил мою душу страданием и обрёк меня на ежедневные муки. О, если бы ты знал, какая это пытка видеть, что твоя мать, такая хорошая, безумно любит твоих братьев и не замечает тебя…– и он, задыхаясь, замолчал.

– Учитель, так ты не ответил на мой вопрос.

– Да вот мой ответ: страдая в детстве, я рано стал понимать боль других людей и жалеть их.

Иуда крепко обнял философа. По лицу трибуна тоже скользили слёзы.

– Скажи мне, учитель, где мне искать тебя?

Иешуа встрепенулся душой и быстро ответил:

– Скоро я направлюсь в Галлилею. Буду ходить в Капернауме, в Вифсайде. Спросишь у людей, а я буду ждать тебя.

Иуда отрицательно качнул головой.

– Нет – нет. Моя дорога уже никогда не пройдёт через твою дорогу.

Иешуа, отъезжая, обернулся и весело крикнул:

– Я буду ждать тебя изо дня в день! И ты придёшь!

Иуда пожал плечами. Ему хотелось пойти за этим человеком. Он – трибун – в эту минуту ощутил в душе потерю. И, глубоко вздыхая, вернулся назад, во дворец Германика.

Спустя несколько дней, Германик с длинным обозом выступил из Антиохии в направлении Египта с целью осмотреть загадочную страну. По пути он остановился в Иерусалиме и вошёл в Храмовый комплекс, в нижний его двор, который назывался «Двором язычников» и был центром мировой торговли, и полный любопытства, начал подниматься по крутым ступеням вверх. Во второй двор. Но левиты, хоть и дрожали от страха за возможный гнев Цезаря, закрыли перед ним высокие ворота. Здесь Германик увидел на столбах надписи на греческом, латинском и аромейском языках, которые запрещали язычникам проходить вверх, к Храму, который находился далеко на вершине пирамиды. Во всех дворах наступила тишина. Все ждали поступок Германика. Он же, прочтя надпись, вспыхнул лицом и обескураженный, протянул овна ближнему иудею.

– Принеси за меня жертву вашему Богу.

Он спустился вниз, во Двор Язычников. Панфера пригласил его в замок Антония, чтобы Германик мог сверху осмотреть дворы святилища, но Германик из боязни вызвать раздражение народа отказался войти в крепость.

Иуда, сопровождая Германика, то и дело замечал косые взгляды, что бросали на него иудеи. Он был опьянён воздухом родного города и, взволнованный и счастливый, видел все изменения, которые произошли на знакомых ему улицах, площадях с тех пор, как сбежал с родителями из Иерусалима. Его слуги – Захарий и Ефрем – боясь случайно встретить секарей и Манасию, не решились войти в Иерусалим. Ждали Иуду на дороге, тщательно закрывая свои лица платками.

Пока Германик находился в Иерусалиме, к нему поступило донесение из Кесарии от прокуратора Палестины, который кратко сообщил, что в Галилее и в Иудее появились новые два «мессии», которые соблазняли народ тем, что, мол, они сыновья Давида, цари иудейские, посланы Богом избавить иудейский народ от владычества Рима и установить на земле Царствие Божия. Народ верил, не платил подати, бросал дома, хозяйство и огромными толпами шёл за «мессиями», которые проклинали друг друга и называли «лжемессиями». Их имена: Иуда Галилеян и Февда. Соглядатаи выследили Иуду и его поклонников. Прокуратор приготовил воинскую часть, которая должна была ворваться в Галилею на земли тетрарха Антипатра и перебить всех смутьянов, а Иуду для острастки распять на кресте. Какие указания даст Цезарь?

Германик, разместившись во дворце Ирода Великого, пригласил к себе первосвященника Анну. Тот пришёл в сопровождении фарисея Зосимы и книжника Матафея. Сели: иудеи за одним столом, а Германик– за другим, напротив них. Иудеи, напряжённые, тяжко вздыхали и глядели на молодого римлянина, который голосом, в котором звучала доброжелательность, спросил:

– Знакомы ли вам имена: Февда и Иуда Галилеянин, назвавшие себя царями Иудеи?

– Да, Цезарь, – уныло, со вздохом откликнулись иудеи.

– Вы верите в то, что они мессии?

– Нет, Цезарь.

– Тогда почему же вы не разоблачите их ложь перед народом?

– Народ хочет в это верить, – невнятно откликнулся Анна.